Три дня и вся жизнь - Пьер Леметр (2017)

Этот удручающий эпизод сблизил Антуана с матерью. Вернувшись из Германии, он проникся тяжелым замедленным ритмом существования Бланш, причиной которого, как он полагал, было ее одиночество, son chagrin, и увидел ее в новом свете, несколько трагическом. И разумеется, как любой мальчик его возраста, ощутил себя ответственным за мать. Она была женщина надоедливая (порой даже откровенно невыносимая), однако Антуан, похоже, видел в матери что-то, что извиняло все: ее приземленность и недостатки, ее характер, обстоятельства… Для Антуана было немыслимо сделать мать еще более несчастной. Он так никогда и не освободился от этой уверенности.

Все это вкупе с его замкнутостью в целом превращало Антуана в несколько депрессивного подростка, что только усилилось с появлением у Кевина игровой приставки. В треугольнике «отсутствующий отец, суровая мать, далекие товарищи» пес Улисс явно находился в центре.

Смерть собаки и сопутствовавшие этому обстоятельства чудовищно подействовали на Антуана. Кряжистый, как дуб, хозяин Улисса, господин Дэме, был человеком молчаливым и вспыльчивым. Лицо злобного самурая украшали кустистые брови, а весь его вид говорил о том, что он уверен в своей правоте и поколебать его невозможно. А в довершение всего господин Дэме слыл драчуном. Он всю жизнь проработал на главном предприятии Боваля – существовавшей с 1921 года фабрике деревянных игрушек Вейзера, где то и дело ввязывался в стычки и словесные перепалки. Два года назад его оттуда выставили за то, что на глазах у всех он ударил своего бригадира.

У него была дочь лет пятнадцати, Валентина, которая училась на парикмахера в Сент-Илэре, и шестилетний сын Реми, испытывавший безграничное восхищение перед Антуаном и вечно таскавшийся за ним по пятам.

Впрочем, малыш Реми был ему совсем не в тягость. Скроенный по образцу своего папаши, он уже был крепким, как… будущий лесоруб, и легко мог дойти с Антуаном до Сент-Эсташа и даже до пруда. Госпожа Дэме не без основания считала Антуана ответственным мальчиком, которому можно при случае доверить сына. Ребенок и так имел полную свободу передвижений. Боваль – городок небольшой, в квартале все или почти все друг друга знают. Дети, играют ли они возле лесопилки или идут в лес, плещутся в воде возле Мармона или Фюзельеров, всегда находятся на глазах у работающего поблизости или проходящего мимо взрослого.

Однажды Антуан, которому становилось все труднее хранить свою тайну, привел Реми посмотреть шалаш. Ребенок не мог скрыть восхищения техническим гением старшего друга; он множество раз в полном восторге ездил вверх-вниз на подъемнике. После чего между мальчиками состоялся серьезный разговор: Реми, слушай меня внимательно, это секрет, никто не должен знать про шалаш. Пока он не будет окончательно достроен. Ты понял? Я могу на тебя рассчитывать? Ты никому не скажешь, да?

Реми поклялся, плюнул, лопни мои глаза, если я… И насколько Антуану было известно, сдержал слово. Быть хранителем тайны Антуана для малыша означало участвовать во взрослом деле, то есть стать взрослым. Он доказал, что достоин доверия.

Двадцать второго декабря погода была довольно мягкой, на несколько градусов теплее обычного. Антуан заметно волновался перед наступлением Рождества (он надеялся, что на сей раз отец внимательно прочтет его письмо и пришлет ему PlayStation). Но чувствовал себя немножко более одиноким, чем обычно. Не в силах удержаться, он рассказал обо всем Эмили.

Годом раньше Антуан начал мастурбировать и в течение дня неоднократно занимался этим. Сколько раз в лесу, опершись одной рукой о ствол дерева, он спускал джинсы до щиколоток и наслаждался, думая об Эмили. Он понял, что соорудил свой шалаш для нее, построил гнездышко, куда хотел бы привести эту девочку.