Картина маслом - Андрей Ильин (2018)

Остальные сориентировались быстро — нырнули за оружием. Только поздно. Указательный пальчик — он быстрее будет!

Выстрел! Второй! Поворачиваясь всем корпусом, заорать страшно, чтобы волю парализовать:

— Сидеть!

Выхватить из-за пояса второй пистолет и в два ствола, парными выстрелами, целясь в руки:

Выстрел-выстрел!

Выстрел-выстрел!

Магомеда не трогать, только ранить в плечо, чтобы стрелять не мог!

Всё! Корчатся на сиденьях. В руках пистолеты, которые им не пригодились. Магомед скрежещет зубами, тянется, пытается поднять выпавшее из раненой руки оружие.

Отбросить оружие ногой. Быстро осмотреться.

Три трупа, включая водителя, которого перечеркнула очередь. Это плохо, потому что он знал, куда ехать. Очень плохо!

Еще один боевик испуганно крутит глазами. Судя по всему — не жилец, пуля попала в живот, кровь хлещет через сжатые пальцы. Глаза в пучок…

Ладно, пока не до него. Нужно заняться Магомедом, пока он не очухался, в себя не пришел! Нужно потрошить его по-горячему! Напугать, найти подходец… А что, если… Да, такого он не ждет. Точно не ждет! И значит, может растеряться и поплыть. Только нужно хорошо сыграть, правильно. Нахмуриться, сжать зубы так, чтобы желваки заиграли. И ненависти, побольше ненависти в глазах. И голос — свистящий шепот в самые глазки.

— Ты зачем Османа убил, шакал! Брата моего?

Испуганный, недоуменный взгляд. Больше удивленный, чем испуганный. Это плохо. Надо добавить красочек.

— Он герой, он слуга Аллаха! А ты его… — Ударить дулом пистолета в плечо, в рану.

Магомед взвыл от боли и неожиданности.

— Я за него… я тебя и всех родичей твоих и даже собак!

Закатить глазки, падучую изображая.

Что — страшно? Теперь — страшно.

— Зачем ты убил Османа? Говори! Русские приказали? Ты служишь русским? Ты продался неверным?

Замотал головой.

— Нет!

— А кто? Кто сказал?

— Человек. Я его не знаю. Он велел Османа убить, если тот заложников отпустит.

— Зачем?

— Не знаю! Он хорошо заплатил. И сказал, что Осман предатель и что станет довариваться с русскими. И еще велел бензин поджечь.

Час от часу не легче!

Бензин-то зачем? За каким ему пожар сдался? Или он хотел заложников живьем спалить?

— Мне приказали убить и взорвать. Если он договорится. Я сделал…

И всё равно, не понятно! Взрывать-то зачем, когда все кончено?

Все-таки, получается, его руками кто-то сорвал спасение заложников. Кому-то нужны были жертвы. Многочисленные.

Кому? Хоть тем — хоть другим. Хоть даже третьим. Жертвы — это хороший политический козырь. Востребованный на международном и внутреннем рынке «товар».

— Ты с самого начала знал?

— Да. Меня наняли и велели всегда быть возле заложников.

Даже так? Понятно теперь, почему именно он их в туалет водил. Потому что на эту должность точно, охотников было не сыскать. А он — пристроился, чтобы рядом быть.

Но для чего?!

— Кто про трупы придумал? Кто приказал террористов из здания под видом санитаров выводить?

Уставился испуганно, словно вопроса не понял.

Или — не понял?

— Про трупы? Никто не придумал. Я не знаю про это ничего. Мои «братья» все там остались, только я один!

— А санитары?

— Какие?

— Которые носилки выносили?

— Они не наши, они русские. Их там не было, они после пришли.

Что за ерунда? Тогда зачем все это? Если русские. А «братья» там остались?

Зачем?!

— Пожарника ты убил? Чтобы переодеться?

Молчит, смотрит исподлобья.

Ткнуть еще раз в рану. Да посильнее. Чтобы разговорился.

— Ну?!

— Мне приказали! Мне нужно было в «скорую помощь». Это он все придумал.

— Кто? Тот, который приказал Османа убить и бензин поджечь?

— Да — он.

Что за таинственный гость?

— Где вы с ним встречаетесь?

— Там, за городом. На заброшенной фабрике. Мы туда ехали.