Кунц яростно, всем весом наступил на его правую коленную чашечку и раскрошил ее.

От шока Джона вздернуло вверх, словно марионетку. Завыв от страшной боли, он опять упал, начал метаться, кататься по полу, колотить по нему кулаками. Его корчило и крутило, добела раскаленные лезвия резали его плоть вверх и вниз от колена. Вой понизился на несколько тонов. Это совершенно не зависело от его воли. «Господи, дай мне умереть, – думал он. – Дай мне умереть. Все, что угодно, лишь бы эта боль прекратилась. Убей меня, пожалуйста, убей меня». Он вцепился в ковер пальцами, вгрызся в него зубами, стонал, выл низким воем. Из глаз, ушей, из всей головы сочилась боль.

Его рывком перевернули на спину, туфлей придавили шею к полу.

Глазные яблоки Джона непроизвольно вращались, по лицу тек пот. Он пытался вздохнуть и давился собственной кровью. Кунц улыбнулся:

– Мистер Картер, Первая истина гласит, что настоящая любовь приходит через боль. Я бы хотел, чтобы вы подумали над этим. Я бы также хотел, чтобы вы поняли, что я делаю это исключительно для того, чтобы помочь Сьюзен. Если бы вы знали, чем я при этом рискую, мистер Картер, вы бы полюбили меня. Да-да, полюбили бы. Пожалуйста, подумайте еще раз, только очень хорошо, и ответьте: где она?

Он сильно надавил ногой на шею Джона. Слишком сильно. Раздался хруст, глаза Джона Картера стали вылезать из орбит, он издал булькающий звук. Кунц чуть ослабил давление.

– Х-х-х-х-я-я не знаю, – прохрипел Джон. – Не знаю! Я не знаю! Пж-ж-алста, поверьте мне!

Кунц достал из кармана маленький перочинный нож и раскрыл его.

– Мне не нравится, когда вы занимаетесь любовью с вашей женой, мистер Картер. Я сделаю так, чтобы в будущем перед нами такой проблемы не возникало.

Не снимая туфли с шеи Джона, Кунц присел, не обращая внимания на сильную боль в левой ноге, затем схватился за ремень на брюках Джона и рывком расстегнул его.

Джон вскрикнул от страха. Его тело конвульсивно дергалось, руки скребли по ковру.

За спиной Кунца раздался какой-то шум.

Он обернулся. Дверь была приоткрыта, цепочка натянута. Из-за нее доносился женский голос:

– Мистер Картер! Мистер Картер! Что случилось? – Это была няня. Кунц узнал ее голос. Быстрым, словно змеиный бросок, движением он закрыл рот Джона ладонью и сказал:

– Иду! Закройте дверь, чтобы я смог снять цепочку.

Дверь закрылась. Действуя с лихорадочной скоростью, Кунц схватил Джона за правое запястье и точным движением вскрыл ему вену. Через какую-то долю секунды он проделал то же самое с другим запястьем. Затем бросился в кухню, остановился, чтобы сполоснуть и вытереть нож, отпер заднюю дверь и выскользнул в сад. Там он перемахнул через забор, под прикрытием темноты прошел через парк и быстро добрался до «мерседеса».

Он припарковался на достаточном расстоянии от дома, поэтому няня, которую он ясно видел в свете горящей над крыльцом лампы, вряд ли даже слышала, как он завел двигатель. Она снова толкнула дверь, и та открылась ровно на длину цепочки.

Когда Кунц через двадцать минут приехал домой, его ждало сообщение от мистера Сароцини: «Завтра в десять утра у меня встреча со Сьюзен. Ты заберешь меня в девять из клуба. На этот раз она меня не подведет».

72

Было мокрое воскресное утро. С неба лил летний дождь. Не позволяя стрелке спидометра опуститься ниже семидесяти миль в час, Кунц вел тяжелый «мерседес» по шоссе, пролегающему среди полей и холмов Букингемшира. Тот участок дороги, по которому они ехали сейчас, был трехполосным, с двойной разделительной полосой, время от времени прерывающейся для обеспечения обгона. Часы на приборной панели показывали 9:50.