Ганнибал - Томас Харрис (2013)

Откуда-то извне Корделл дал изображение поразительного наброска на высоко поднятый монитор. Оригинал был выполнен углем на грубой оберточной бумаге. Экземпляр, полученный Мэйсоном, был светокопией, все линии оказались сине-фиолетовыми, цвета свежей ссадины.

— Он попытался это запатентовать, — сказал доктор Дёмлинг. — Как видите, Христос распят на этом циферблате, и Его руки вращаются, указывая время, точно так, как это сделано на диснеевских часах с Микки Маусом. Это интересно потому, что лицо и упавшая на грудь голова — это лицо и голова Клэрис Старлинг. Он зарисовал ее во время их бесед. Вот фотография этой женщины. Как вас, Корделл, кажется? Дайте снимок, будьте добры.

Никаких сомнений — у Иисуса была голова Старлинг.

— Еще одна аномалия — руки Распятого пригвождены ко кресту сквозь кисти, а не сквозь ладони.

— Это очень точно, — вмешался Мэйсон. — Это необходимо — когда пригвождают к кресту, надо вбивать большие деревянные клинья именно в кисти, иначе руки срываются и начинают размахивать. Мы с Иди Амином выяснили это на собственном тяжком опыте, когда воспроизводили всю сцену во время Пасхи в Уганде. Так что наш Спаситель был пригвожден сквозь кисти рук. Все картины Распятия — неправильные. Результат неправильного перевода Библии с древнееврейского на латынь.

— Благодарю вас, — сказал доктор Дёмлинг не очень искренне. — Распятие здесь несомненно представляет разрушенный объект почитания. Обратите внимание — рука, служащая минутной стрелкой, стоит на шести и стыдливо прикрывает срам. Часовая стрелка стоит на девяти, или чуть сдвинута выше. Девять — совершенно четкая ссылка на традиционно упоминаемый час, когда Христос был распят.

— А если мы поставим шесть и девять рядом, то — обратите внимание — получим шестьдесят девять, цифру, традиционно упоминаемую в процессе социального общения, — не удержалась Марго. В ответ на возмущенный взгляд доктора Дёмлинга она расколола в кулаке два ореха; скорлупки с треском полетели на пол.

— Теперь возьмем письма доктора Лектера к Клэрис Старлинг. Корделл, не дадите ли их на монитор? — Доктор Дёмлинг достал из кармана лазерную указку. — Вы можете видеть, что почерк — четкий, каллиграфический; самопишущая ручка с прямоугольным пером; письмо настолько ровное, что кажется — пишет машина. Такое письмо можно видеть на средневековых папских буллах. Почерк очень красивый, но ненормально ровный. Ничего спонтанного. Лектер все планирует. Первое письмо он написал вскоре после побега, во время которого убил пять человек. Прочтем текст:

Итак, Клэрис, ягнята теперь молчат?

Вы обещали сообщить мне, если они перестанут блеять, и я хотел бы это сообщение получить.

Вы вполне можете поместить объявление об этом в любой крупной газете — «Таймс» или «Интернэшнл геральд трибюн», первого числа любого месяца. И в «Чайна мэйл» тоже, так будет еще лучше.

Меня вовсе не удивит, если Ваш ответ будет «и да, и нет». Ягнята теперь на некоторое время замолчат.

Однако, Клэрис, Вы не вполне верно судите о себе.

Фемида недаром слепа, и весы ее колеблются постоянно. Вам придется вновь и вновь выпрашивать у судьбы это благословенное молчание. Потому что Вами движет чужая беда: Вы видите чужую беду, и это заставляет Вас действовать. Но чужие беды нескончаемы, они существуют вечно.

Я не собираюсь наносить визит Вам, Клэрис. Мир для меня более интересен, пока в нем есть Вы. Ожидаю той же любезности и от Вас…

Доктор Дёмлинг подтолкнул повыше к переносице очки без оправы и откашлялся.