Ночь драконов - Джули Кагава (2019)

Я заколебался. Позволить ему уйти с конвертом было не лучшей идеей. Даже если у нас и были оригиналы, разузнай Святой Георгий об этих сведениях, и последствия могут быть катастрофическими, если документы попадут не к тем людям. Если это дойдет до Патриарха, он может найти способ скрыть их, обернуть в свою пользу и переложить вину на нас, сняв ее с себя. Прямо сейчас у нас было преимущество, постольку Патриарх не знал, что знали мы. Если Тристан покажет эти документы Ордену, поднимется шквал возмущения и множество вопросов, с которыми Патриарху придется иметь дело, но мы потеряем все шансы на доверие, все зависит от того, как хорошо он подготовится на случай разоблачения.

Но мы не могли сделать этого извне. Мы были врагами Святого Георгия, монстрами, изменниками, прислужниками драконов. Какие бы улики или доказательства, имеющиеся у нас, мы бы ни предъявляли, нас никогда не послушают. Если мы собирались разорвать союз между Патриархом и «Когтем», то нужно сделать это изнутри Ордена. А Тристан был нашей главной надежной на внедрение.

Кроме того, я знал своего бывшего напарника. Я не мог без сомнений сказать, что доверял ему – какими бы ни были обстоятельства, он все еще оставался преданным солдатом Ордена Святого Георгия, а я находился на вражеской стороне. Но, как Тристан уже упрекнул меня ранее, он не был глупцом. Демонстрация этих документов кому-либо из Ордена ставит и его под удар. Ему устроят допрос, откуда он получил подобные сведения, с кем встречался, и, в конечном итоге, это снова выведет к нам или «Когтю». И потом, Тристан может сам оказаться в клетке, прежде чем совершит короткую прогулку к стене расстрела.

Я не произнес ни слова из этого. Ему так же хорошо были известны последствия неповиновения Ордену, как и мне. Поэтому я лишь кивнул и наблюдал, как он подался вперед на стуле и взял бумаги. Запихнув их обратно в конверт, он отодвинул стул и поднялся, возвышаясь надо мной.

С долю секунды он стоял так, выражение его лица было измученным, пока мы смотрели друг на друга. Дважды он, казалось, собирался что-то сказать, только чтобы нарушить тишину. Внезапно он развернулся, засунув конверт под мышку, и вышел. Яростно толкнул дверь на своем пути, отчего та широко распахнулась, зашагал к парковочному месту и уехал.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, прямо когда голос Райли затрещал в моем ухе.

– Что за хрень, орденец?! Ты просто позволил мерзавцу уйти с доказательствами? Что, если тот направится прямиком к Патриарху и загубит всю операцию?

– Он так не поступит, – устало сказал я. – Тристан верен Святому Георгию – он искренне верит в миссию Ордена. Никто не освобожден от исполнения Кодекса, и не важно, кто ты. Даже сам Патриарх. – «Или твой бывший напарник, который неоднократно спасал тебе жизнь».

Райли вздохнул.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – пробурчал он. – Потому что если все пойдет не так, как ты думаешь, мы все окажемся в полном дерьме.

На линии раздался голос Эмбер, тихий и задумчивый, взбудораживая все внутри меня:

– Что делаем теперь?

Я поднялся, бросив свой наполовину полный стаканчик в мусорный бак, в надежде, что поступил правильно. Что Тристан справится. Что я не возложил все свое доверие на того, кто предаст всех нас.

– Сейчас, все что мы можем, это ждать.

Данте

– Мы почти готовы, сэр.