Неземная - Синтия Хэнд (2020)

– На улице прекрасная погода, – говорит мама. – Не хотите сходить на пикник, девочки? Если хотите, могу приготовить вам сэндвичи.

– Я не могу пойти. Я наказана.

Злость на маму ни капли не уменьшилась. Ведь из-за нее я потеряла Такера. К тому же мне все еще не верится, что так и должно было быть. На самом деле во всей этой неразберихе, связанной с моим предназначением, с разрушенной личной жизнью, с моими страданиями и, конечно же, с полным непониманием того, как все должно произойти, виновата она. Ведь это мама рассказала мне о божественном долге, который мне предстояло отдать. И предложила переехать в Вайоминг. А еще уверяла и настаивала, что у всего есть причины, даже у ее глупых правил и того, что она ни о чем мне не рассказывает. Это. Все. Ее. Вина. Или Бога, но не могу же я злиться на Всевышнего.

Анджела, нахмурившись, смотрит на меня, а потом поворачивается к маме и расплывается в улыбке.

– Отличная идея с пикником, миссис Гарднер. Кажется, нам не помешает выбраться из дома.

Анджела предлагает поесть на улице, найти какое-нибудь место для пикника в горах или у озера Дженни. Но это выше моих сил. Голову тут же заполняют мысли о Такере. Как только я выбралась из дома, сердце наполнилось немыслимой тоской. И меня посещает идея больше никогда не выходить на улицу. Так что мы идем в «Подвязку». На сцене уже готовы декорации для мюзикла «Оклахома!»: фальшивая кукуруза, сломанная повозка, кусты и желтый фермерский дом. А задник выкрашен в цвет голубого неба. Анджела расстилает посреди сцены одеяло, после чего мы садимся и приступаем к еде.

– Я изучала Чернокрылых, – говорит она, откусывая большой кусок от зеленого яблока.

– Это не опасно? Мама же говорила, что вероятность, что они обнаружат нас, как-то связана с нашим сознанием.

Подруга пожимает плечами.

– Не думаю, что это изменило что-то в моем сознании. Я просто узнала о них чуть больше.

Она достает обычный черно-белый блокнот, которого я не видела у нее раньше. Его страницы полностью исписаны всем, что Анджела узнала об ангелах. У нее аккуратный, красивый почерк, но в блокноте она всегда пишет быстро и размашисто, словно торопится поскорее записать все, что выяснила. Пока подруга листает страницы, я думаю о своем дневнике, который со всей страстью и решимостью начала вести после того, как получила свое первое видение. Я не прикасалась к нему уже несколько месяцев. И сейчас мне от этого по-настоящему стыдно.

– Вот, – говорит Анджела. – Их называют «Moestifere». Скорбящими. В библиотеке Флоренции я наткнулась на одну старую книгу о них. В переводе она называется «Сад демонов».

– Демонов? Но они же должны быть ангелами.

– На самом деле демоны – это ангелы, – объясняет Анджела. – И тут дело скорее в художественном отличии. Ведь художники всегда изображали ангелов с красивыми белыми крыльями, как у птиц, но, решив изобразить падших ангелов, не стали ограничиваться лишь цветом перьев. Они пририсовали им крылья летучих мышей, а затем к ним добавились рога, хвосты и вилы. Так и появилось известное всем изображение демонов.

– Но парень, которого мы видели в торговом центре, выглядел как обычный человек.

– Как я уже говорила, думаю, они могут выглядеть так, как им того хочется. А как еще им добиться того, чтобы к ним относились с должным почтением? Например, если они вдруг начинают рыдать – это явно плохой знак.

– Мама сказала, что скорбь в моем видении может быть связана с Чернокрылыми.

На лице Анджелы появляется сочувствие:

– Видения стали возникать чаще?

Я киваю. Сейчас они появляются примерно раз в день. Но длятся всего несколько минут. Обычные вспышки, ничего существенного. И ничего нового: «Аваланш», лес, прогулка, огонь, Кристиан, слова, которые мы говорим друг другу, прикосновения, объятия, полет. Но я пытаюсь не обращать на все это внимания.