Каждый вдох - Николас Спаркс (2019)

Позже они снова занялись любовью, на этот раз медленнее, но с той же страстью. Хоуп испытала еще более острое наслаждение и дрожала от сладостной истомы, когда Тру тоже достиг пика блаженства. Она почти обессилела, но за окнами по-прежнему бушевала гроза, и вскоре Хоуп почувствовала, что в ней снова растет желание. «Третий раз не сможем», – подумала она, но они смогли, и только снова испытав оргазм, Хоуп наконец провалилась в глубокий сон без сновидений.

Она проснулась, когда сквозь окна уже сочился серый свет. По дому разливался аромат кофе. Взяв в ванной халат, Хоуп босиком пошла на кухню, испытывая зверский голод. Только теперь она вспомнила, что накануне вечером они не поели.

Тру сидел за столом, на котором стояла яичница-болтунья и нарезанные фрукты. Одет он был так же, как вчера. При виде Хоуп Тру встал и обнял ее.

– Доброе утро, – сказал он.

– И тебе, – отозвалась она. – Только не целуй меня, я еще зубы не чистила.

– Надеюсь, ты не против, что я приготовил завтрак?

– Это настоящий пир, – искренне сказала Хоуп. – Ты давно проснулся?

– Пару часов назад.

– Ты что, совсем не спал?

– Я проспал достаточно, – пожал плечами Тру. – И разобрался, как работает твоя кофеварка. Налить тебе кофе?

– Обязательно, – она поцеловала его в щеку и села, положив себе яичницу и фруктов. Дождь прекратился, но по небу было видно – передышка временная.

Тру вернулся с чашкой кофе и поставил ее перед Хоуп.

– Сахар и молоко на столе, – сказал он.

– Как ты все это нашел?

– Сам удивляюсь, – сказал он, присаживаясь рядом.

Хоуп думала, как Тру ей дорог и каким естественным кажется это утро.

– А кроме приготовления завтрака, чем ты занимался?

– Сходил в соседний дом и принес полотенец и кое-какие мелочи.

– Зачем тебе полотенца?

– Чтобы насухо вытереть кресла на веранде, – объяснил он.

– Но они все равно скоро промокнут!

– Знаю, – отозвался Тру. – Но я надеялся, у нас будет немного времени.

Она внимательно смотрела на него, поднеся к губам чашку кофе:

– Ты что-то задумал?

Тру взял ее руку и поцеловал в запястье.

– Я люблю тебя, – просто сказал он.

От этих слов, произнесенных вслух, у нее вдруг закружилась голова, и Хоуп поняла, что чувствует к Тру то же самое.

– Я тоже тебя люблю, – пробормотала она.

– Тогда сделай для меня кое-что.

– Что угодно.

– После завтрака попозируешь мне?

– Зачем?

– Хочу тебя нарисовать.

Хоуп, очень удивившись, кивнула в знак согласия.

После завтрака она вышла на веранду, и Тру указал на кресло. Держа чашку кофе обеими руками, она присела, вдруг чего-то застеснявшись.

– Мне ее поставить? – спросила Хоуп, кивнув на чашку.

– Неважно.

– Как ты хочешь, чтобы я села?

Тру открыл альбом.

– Будь собой. Представь, что меня здесь нет.

Это было непросто – с нее еще никогда не рисовали портретов. Хоуп положила ногу на ногу, затем сняла ногу, поставила на пол и положила на нее другую. А что делать с кофе? Она решила отставить чашку, но вместо этого сделала глоток. Выпрямилась, затем села поглубже. Хоуп повернулась к соседнему дому, к океану, затем снова к Тру. Все казалось ей неправильным, но она заметила, что он смотрит на нее с тихой сосредоточенностью.

– Как прикажешь сделать вид, что тебя здесь нет, если ты на меня так смотришь?

– Не знаю, – засмеялся он. – Сам я никогда не позировал.

– Вот уж помог, – поддразнила Хоуп и поджала ногу под себя, стараясь усесться поудобнее и в самом деле немного успокоившись. К счастью, Скотти вышел вместе с ними, и Хоуп стала смотреть на пса, улегшегося под окном кухни.