Разорванная пара - Маргарита Дюжева (2020)

Лежа на траве, липкой от моей собственной крови, не могла пошевелиться, сил не было, истерзанное тело не слушалось, и где-то в животе рос ледяной ком.

Скосила мутный взгляд в их сторону, с ускользающим равнодушием наблюдала, как кружат по поляне, как черный волк не подпускает ко мне, всегда находясь между палачом и жертвой.

Он защищает меня? Не верю. Хотя все рано. Плевать. Уже на все плевать. То и дело картинка перед глазами темнела, и черный лес кружиться начинал. Меня уносило во тьму, а я силой воли возвращалась, удерживала себя в сознании.

Улучив момент, Кирилл обернулся. Встал перед альфой, руки разведя в стороны:

— Руслан, уймись, что ты делаешь???

Бекетов тоже перекинулся и к приятелю своему шагнул, грозно сжимая кулаки, в глазах такой ад полыхал, что чертям страшно стало бы, окажись они поблизости:

— Защищаешь? — не голос, а звериное рычание.

— Ты убьешь ее!

В ответ лишь дикая улыбка.

— Рус, очнись! Чтобы не произошло, вы пара! Убьешь ее и тебе п***ец! Ну, же включай мозги! Вспоминай! Правила для всех одни! И ты не исключение! Нет хуже участи, чем волчицу свою убить! Сам себя сломаешь, до конца дней гореть будешь! Ты же знаешь!

Янтарный взгляд стал чуть более осмысленным, скользнул по мне пренебрежительно, без тени сожаления.

На шаг отступил, шумно выдохнул, виски сжимая, пытаясь себя успокоить, пересилить хищное безумие, кипящее в крови.

— Отпусти ее, — давил Кирилл, — пусть проваливает! Потому что если останется, рано или поздно разорвешь ее. Сколько бы ты не держался! Финал будет один! Сам знаешь!

Пусть проваливает? Смешно. Я даже шевельнуться не могла. Смешно и жестоко. Не меня Кирилл защищал, просто пытался альфу удержать от рокового шага. Преданный сукин сын! До меня ему нет никакого дела. Если бы не парность, что нас с Русланом связывала, Нечаев бы не стал вмешиваться, стоял бы в стороне и смотрел, потому что слово вожака — закон.

Наконец Бекетов выдохнул резко и ко мне направился:

— Рус! — крикнул Кир, дорогу преграждая.

— Отвали, — альфа отмахнулся от него хладнокровно, — не убью.

Вот и все. Не убью. Коротко, словно про муху говорил.

Присел рядом со мной на корточки, локтями на колени опираясь, и рассматривал долго, без единого выражения на лице. Так смотрят на песок, на землю, на кучу ненужного хлама. И я смотрела в ответ, медленно мигая, и казалось, веки свинцовой тяжестью налились. Хотелось прикрыть глаза и поспать, хоть немного, хоть пять минуточек.

Бекетов схватил за подбородок, разворачивая лицом к себе, глаза в глаза. Янтарные омуты в полумраке светились, отливая золотом.

— Значит так, любимая, — это слово он теперь использовал вместо ругательств, — Кирилл прав. Не хочу из-за тебя подыхать, землю грызть от бессилия. А если ты останешься поблизости, то рано или поздно этим все и закончится. Так что, проваливай. Вали в какую-нибудь глухомань, чтоб духу твоего не было поблизости. Уяснила? — сжал сильнее, чуть приподняв мою голову от земли. Он снова смотрел пронзительно, будто в душе измученной ковырялся, — меня тошнит от нашей связи! Если бы мог, разорвал на хер, чтобы избавиться от больной зависимости.

Сердце в груди от его слов споткнулось и заметалось судорожно, а потом замерло, прося пощады.

Но ее нет и не будет. Палач вынес приговор.

— Проваливай и не смей возвращаться! — в душу смотрел, рвал ее на части, — учую поблизости — пожалеешь. Забейся в какую-нибудь нору и носа не показывай. Отныне ты для меня никто, и звать тебя никак.

Он меня все-таки убил. Словами, лишая последней надежды.

Снова повело куда-то в бок, не смотря на то, что лежала, и темная воронка внутри меня расширялась, засасывала внутрь, укрывая мир черной пеленой.

