О чем мы солгали - Камилла Уэй (2019)

Клара обошла дом и приложила руки в стеклу, чтобы заглянуть в окно, но занавески были задернуты. Она постаралась припомнить, видела ли она хоть раз задернутые занавески и поняла, что не видела. Судя по верхним окнам, дом был погружен в полную темноту.

– Мак, – сказала она, – это действительно странно…

И в это же мгновение они уловили звук, идущий из дома, а потом Роуз нервно произнесла:

– Эй, кто там, пожалуйста, ответьте…

– Это мы, Роуз, Мак и Клара, – громко сказал Мак. – С вами все в порядке? – послышалось щелканье щеколды и дверь наконец открылась.

У вышедшей к ним Роуз был такой исхудалый и больной вид, что у Клары перехватило дыхание.

– Что случилось? – с тревогой спросила Клара, охваченная внезапным страхом. – Почему окна занавешены, а дверь заперта на засов? С вами все хорошо?

Роуз странно на нее посмотрела, потом кивнула.

– Да, да, конечно. – Она приоткрыла дверь пошире, выглянула за их спины, быстро проведя глазами слева направо, и добавила: – Вы оба, проходите. Пожалуйста, проходите.

Внутри, даже в потемках, Клара заметила, что дом стал еще более унылым и заброшенным с момента ее последнего визита. Дойдя до кухни, Клара и Мак замялись перед входом, бросая друг на друга нервные взгляды, в то время как Роуз наполнила чайник водой и замерла с ним в руке, безучастно уставившись в пол.

– Роуз, – сказала Клара, приблизившись и мягко высвобождая чайник из ее рук, прежде чем проводить ее до стула, стоявшего около захламленного стола. – Ты уверена, что ты в порядке? Я волнуюсь.

– Волнуешься, милая? – еле слышно спросила Роуз. – Обо мне? Зачем волноваться обо мне? – Она расплакалась, слезы текли по ее лицу, без косметики оно казалось очень бледным. – Это мне следовало бы волноваться о тебе. – Она приложила руку ко рту, как только перестала всхлипывать. – После всего, что с тобой произошло, – она посмотрела на Мака, – с вами обоими. Мне так жаль, мне невероятно жаль.

Клара опустилась с ней рядом на колени и взяла ее за руки.

– Жаль? Ох, Роуз, почему тебе жаль? Ни в чем из случившегося нет твоей вины. Да ее и не может быть, верно?

В эту минуту появился Оливер, за ним по пятам трусила их собака Клеми. Мак сделал шаг вперед, чтобы поприветствовать Оливера, но тот почти не взглянул в его сторону, словно он никого и ничего не замечал, за исключением своей жены.

– Роуз, – сказал он голосом, преисполненным нежности. – О, дорогая, почему ты плачешь? Не плачь, пожалуйста, не плачь.

Он подошел к Роуз и бережно положил ей руку на плечо. Она пристально посмотрела ему прямо в глаза, что-то происходило между этими двумя, но что – Клара не могла взять в толк, и затем, к ее удивлению, Роуз очень медленно и очень демонстративно убрала его руку со своего плеча и встала. Она оглянулась на мужа, ее лицо выражало холодность и такую невероятную неприязнь, что сердце Клары зашлось в панике. Потом Роуз развернулась и вышла из комнаты, предоставив им троим молча провожать ее взглядом.

Позже, когда они выгружали вещи Люка из минивэна, Клара тихо спросила Мака:

– Что, черт возьми, здесь происходит?

Он покачал головой.

– Не имею ни малейшего представления.

По просьбе Оливера они перетащили коробки и мебель наверх в бывшую спальню Люка. Когда они подошли к его двери, Мак открыл ее и замер.

– Господи, я не заглядывал сюда уже столько лет, – сказал он. Мак добрел до скейтборда, прислоненного к стене, потом поднял глаза на постер с Бисти Бойс над кроватью, поперек него огромными буквами было написано: «Сражайся за свое право на вечеринку!» и грустно улыбнулся. – Мы проводили здесь столько времени, курили и пускали дым в окно, украдкой таскали сюда пиво, обсуждали девчонок. Это место было моим вторым домом.

Мак тяжело опустился на кровать Люка, обхватил голову руками и, к изумлению Клары, его плечи затряслись и он заплакал.