Дуэль - Ли Чайлд, Кэти Райх (2018)

Потом появляются солдаты в красных мундирах, у каждого на плече мушкет. Солдаты выглядят почти такими же оборванными и немытыми, как заключенные. Их покрытая грязью алая форма выцвела, ее множество раз штопали. До меня долетает порыв ветра, и я чувствую отвратительную вонь людей, которые живут в своей одежде, никогда не моются и не пользуются даже тряпками, чтобы вытирать задницы. Мое чувство времени исказилось, и я в немом ошеломлении наблюдаю за странным спектаклем. Сначала у меня возникает мысль о том, что это историческая реконструкция, но я сразу ее отбрасываю, и ее место занимает еще более невероятное предположение.

Фургон проезжает мимо, группа заключенных проходит по дороге вслед за ним настолько близко от меня, что я слышу обрывки разговоров. Это не английский или любой другой известный мне язык. Беспристрастный комментатор, сидящий у меня в сознании, которое уже окончательно прояснилось, чьему голосу я давно научился доверять, говорит мне, что это может быть гэльский язык[25].

Один из заключенных сбивается с шага, спотыкается и падает в грязь.

Высокий рыжий мужчина в кандалах, сложением напоминающий дуб, подбегает к упавшему пленнику. Все остальные также собираются вокруг них, солдаты устало переглядываются и сжимают в руках мушкеты. Еще одна рабочая команда – если я все правильно понимаю – медленно выходит из ворот замка. Она выглядит столь же ужасно, как и первая, если не хуже.

Рыжий великан-заключенный поднимается на ноги, крестится и кричит солдатам:

– Этот человек мертв.

По-английски, с шотландским акцентом.

Солдаты немного расслабляются, одновременно выражая неудовольствие, словно это неприятность, с которой они сталкиваются постоянно. Один из них подходит, чтобы проверить, лениво пару раз пинает тело сапогом и отступает назад.

– Уберите его с дороги.

Мне кажется, что рыжему великану приказ не нравится. Он на фут выше низкорослого солдата и делает к нему шаг, тот испуганно отступает и опускает ружье. Нет, не ружье.

Мушкет.

– Мы положим его в фургон, – ровным голосом говорит рыжий великан. – И похороним где-нибудь в пустоши.

Солдат невольно оглядывается через плечо на старшего, пожимает плечами, хмурится и кивает.

Кризис разрешился мирно.

Заключенные поднимают мертвеца, оказывая ему знаки уважения. Я слышу звон инструментов в фургоне, где освобождают место для мертвого тела.

Что все это значит?

Но в одном я не сомневаюсь: замок Ардсмур перестал быть безопасным местом.

Издалека до меня доносится шум прибоя, говорящий о близости моря. Солдаты и заключенные выглядят погруженными в свои мысли. И я, воспользовавшись шансом и оставаясь на корточках, начинаю отступать от дороги. Наконец выпрямляюсь и бегу через вересковую пустошь и сворачиваю к проселочной дороге, чтобы прибавить скорость.

У себя за спиной я слышу крики.

И звук, не вызывающий сомнений – стреляют из оружия, которое приводится в действие черным порохом.

* * *

Я останавливаюсь.

Стреляли не в меня, но я принимаю решение не ждать, когда меня заметят, и продолжаю бежать. Я в хорошей форме для парня, которому перевалило за пятый десяток. Наконец я понимаю, что меня не преследуют, и останавливаюсь, чтобы отдохнуть и подумать, что делать дальше. С того самого момента, как я пришел в себя возле камней, для меня стало очевидно: что-то пошло не так, и с каждой минутой ситуация становится все хуже. Логика подсказывает, что я просто вижу все в неверном свете, совершил ошибку, свернул не в том месте и сделал неправильный вывод. Но мой аналитический мозг говорит, что я больше не в Канзасе[26]. Я вспоминаю, что деревушка под названием Клебост находится в получасе езды на машине от замка Ардсмур и дорога, на которой я сейчас нахожусь, ведет именно туда.

Мне кажется разумным отправиться в деревню и попытаться выяснить, что происходит.