Питомник - Полина Дашкова (2000)

Лестница со второго этажа вела в большую столовую. Стены, обитые темной «вагонкой» круглый стол, камин, рояль, на котором в последний раз играли лет двадцать назад, старинный диван с высокой прямой спинкой, на нем гора маленьких разноцветных подушек. Четыре соломенные кресла-качалки, накрытые пестрыми вязаными шалями. Уют и чистота. От ночной оргии не осталось никаких следов. Домработница Раиса знала свое дело.

Сквозь дверной проем Ксюша заглянула в кухню. На плите, на маленьком огне, шипела закрытая сковородка. Раисы не было, вероятно, вышла в туалет или побежала к соседям за какой-нибудь мелочью. В саду, скрючившись в неудобной позе в гамаке, сидел Олег. Рот и глаза чуть приоткрылись, голова упала так низко, что подбородок касался груди. Сетка под его тяжестью провисла до земли. Ксюша заметила на его бледной небритой щеке огромного, разбухшего комара. С веранды послышалось тихое треньканье радиотелефона. Ксюша быстро обогнула дом и покинула участок через заднюю калитку, которая пряталась за смородиновыми кустами и выходила на окраину поселка, к заросшему пруду.

Земля вокруг пруда была рыхлой, болотистой, и не высыхала даже в такую жару. Комары вились тучами, крапива жгла голые ноги. Придерживая сонного ребенка, Ксюша пошла очень быстро, потом побежала, и только выбравшись на шоссе, замедлила шаг.

От ближайшей деревни до станции ходил рейсовый автобус, но у остановки столпилось много народу, и Ксюша решила идти пешком. Дороги она не знала, на дачу ее привозили на машине. Солодкины, как и все жители дачного поселка, давно забыли, что на свете существуют электрички. Своим ходом добиралась только прислуга. Раиса говорила, что идти часа полтора, свернуть с шоссе у водонапорной башни на проселочную дорогу. Дальше вдоль реки, потом через деревню Зыковку, потом полем, по тропинке. Заблудиться невозможно, гул электрички слышен далеко, к тому же прямо у станции старая пожарная каланча, ее видно, как только пройдешь Зыковку.

Вдоль реки вилась широкая пыльная тропинка, она смыкалась с песчаным пляжем, потом уходила в сторону. С пляжа слышались голоса, смех. Здесь часто купались не только деревенские, но и дачники. Ксюша слишком поздно сообразила, что может встретить кого-то из соседей. Кусты дикой малины кончились, тропинка вывела ее прямо на пляжный песочек, где загорала соседка, мадам Васнецова с внуком Петей семи лет и двумя Петиными приятелями. Мальчики играли в мяч в воде, мадам возлежала на полотенце, рассеянно листая толстый яркий журнал. Эрдель-терьер Чуня с лаем кинулся на Ксюшу, Маша окончательно проснулась и заплакала. Васнецова отложила журнал, поднялась с полотенца и встала на пути, широко расставив толстые ноги.

– Здравствуй, детка. Ты куда собралась в такое пекло?

– Добрый день, Ангелина Евгеньевна, – Ксюша заставила себя улыбнуться, – я на станцию.

– На станцию? Почему с Машенькой? И зачем тебе такой здоровый рюкзак? Что-нибудь случилось?

– Маше пора делать прививки, – пробормотала Ксюша и только сейчас поняла, как глупо и неубедительно это звучит. Но отступать было некуда.

Мадам Васнецова желала знать все про всех, на правах представителя общественного мнения влезала в чужие дела, консультировала по всем вопросам, от садоводства до медицины, учила всех желающих и не желающих, как удобрять огурцы и выстраивать отношения с детьми, чем мазаться от ревматизма и от подростковых прыщиков, как ставить на место зарвавшихся невесток и зятьев. Ее уроки были бесконечны, как телесериалы.

«Господи, ну почему именно сейчас? – с тоской подумала Ксюша. – И почему именно мадам Васнецова?»

– А кто тебе сказал, что лето-лучшее время для прививок? – вскинула брови Ангелина Евгеньевна. – Это большая ошибка – прививать такого маленького ребенка, да еще в такую жару.

– Мне звонили из поликлиники, – соврала Ксюша, – сказали, что тянуть нельзя ни в коем случае.

– Ты им доверяешь?