Светила - Элеанор Каттон (2015)

– Я встретился с Анной Уэдерелл в «Песке и самородке» около семи, – рассказал Стейнз. – Мы вместе выпили и после того вернулись ко мне домой на Ревелл-стрит. Я уснул, а когда проснулся – около половины одиннадцатого, наверное, – она исчезла. Я взять не мог в толк, почему она убежала так внезапно, и отправился ее искать. Пришел в «Гридирон». За стойкой никого не было, на лестничной площадке – тоже, дверь ее номера наверху оказалась незапертой. Вошел, вижу – она на полу лежит, а вокруг нее расставлены трубка, лампа и смола. Ну вот, добудиться ее я не смог, а пока ждал, чтобы она очнулась, я опустился на колени рассмотреть приспособления. Прежде я к опиуму не притрагивался, но всегда мечтал попробовать. Есть в нем некая мистика, понимаете, и дым такой густой, такой красивый. Ее трубка еще не остыла, лампа все еще горела, и все казалось… ну, самой судьбой подготовлено специально для меня. Я подумал, дай-ка отведаю. Анна казалась такой невыразимо счастливой, даже улыбалась во сне.

– Что было дальше? – спросил Брохэм, едва Стейнз умолк.

– Я вырубился, ясное дело, – сообщил Стейнз. – Это было божественно.

Брохэм раздраженно поморщился:

– А после того?

– Ну, я знатно приложился к ее трубке, а потом прилег на ее кровать и поспал немножко, а может, я не спал, а грезил – это был не совсем сон. Когда же я снова пришел в себя, лампа остыла, чашечка трубки опустела, а Анна куда-то делась. Стыдно сказать, но о ней я даже не вспомнил. Мне хотелось лишь одного – еще раз вкусить зелья. Я просто изнывал от жажды, понимаете; с первого же глотка я подпал под власть этих чар. Я понимал, что мне не знать покоя до тех пор, пока я не отведаю наркотик еще раз.

– И это с первой же попытки, – скептически обронил Брохэм.

– Да, – подтвердил Стейнз.

– Что же вы сделали?

– Сей же миг кинулся в Чайнатаунскую курильню. Стояло раннее утро – только-только рассвело. По дороге я не встретил ни души.

– Как долго вы оставались в каньерском Чайнатауне?

– Наверное, недели две… но точнее сказать не могу: все дни слились друг с другом. А-Су был ко мне так добр. Приютил меня, кормил, следил, чтоб я не переедал. Вел счет моим долгам мелом на доске.

– Вы за это время с кем-нибудь виделись?

– Нет, – заверил Стейнз, – но на самом-то деле я почти ничего не помню.

– А что следующее вы помните?

– Однажды я проснулся, и А-Су рядом не было. Я очень расстроился. Он забрал опиум с собой – он всегда его забирал, уходя из курильни, – и я весь дом перевернул вверх дном, пока искал, прямо-таки дошел до ручки. И тут я вспомнил про запас мисс Уэдерелл… Я тотчас же побежал в Хокитику – я словно обезумел. В то утро шел проливной дождь, народу почти не было, я добрался до Хокитики, не встретив никого из знакомых. Вошел в «Гридирон» через заднюю дверь, поднялся по черной лестнице в глубине дома. Дождался, чтобы Анна ушла обедать, проскользнул в ее комнату, отыскал в выдвижном ящике смолу и все ее приспособления. Но я оказался в ловушке: в коридоре кто-то затеял разговор, совсем рядом с дверью, и выйти я уже не мог. А потом Анна вернулась с обеда: я услышал ее шаги, снова запаниковал и спрятался за портьерой.

– За портьерой?

– Да, – подтвердил Стейнз, – там-то я и прятался, когда в меня попала пуля из Анниного пистолета.

– И как долго вы прятались за портьерой? – медленно багровея, вопросил Брохэм.

– Несколько часов, – отозвался Стейнз. – Навскидку скажу, где-то с двенадцати до трех. Но это очень приблизительно.

– А мисс Уэдерелл знала, что вы в тот день находились в ее комнате?

– Нет.

– Как насчет мистера Гаскуана или мистера Притчарда?

– Нет, они тоже не знали, – заверил Стейнз. – Я сидел тихо, не шевелясь, затаив дыхание. Я уверен, никто из них даже не подозревал о моем присутствии.

Друган настойчиво зашептал что-то Хэррингтону на ухо.

– Что произошло после того, как в вас выстрелили? – спросил Брохэм.