Дорожные работы - Стивен Кинг (2013)

– Сейчас включу. – И он вновь обратил внимание, что глаза у девушки зеленые, а взгляд загадочный и пристальный, как у кошки. – Вы, наверное, здорово ненавидите эту автостраду, да? И наше технократическое общество. Бесчеловечное отношение к простым…

– Нет, – покачал головой он. Ему было трудно говорить правду; он даже сам не понимал, зачем мучается, когда можно было, соврав, одним махом покончить с этим разговором. Она была такой же, как и остальная молодежь, как Винни, как люди, думающие, что истину можно постигнуть, обучаясь: громкие слова и лозунги были для нее важнее, чем правдивый ответ. – Поверьте, уж я в своей жизни нагляделся на всякие стройки. И мне всегда было глубоко наплевать на них, кроме разве что тех случаев, когда приходилось далеко обходить из-за разрытого тротуара.

– Но теперь, когда это задело вас… ваш дом и вашу работу, вы взбунтовались.

– Пожалуй, да. – Он, правда, еще не был в этом уверен. А взбунтовался ли он на самом деле? Возможно, он уступил какому-то разрушительному порыву, подрывному механизму самоуничтожения, который был заложен в нем наподобие той опухоли, которая погубила Чарли. Ему вдруг захотелось, чтобы Фредди был рядом. Уж Фредди сумел бы сказать этой девушке именно то, что ей хотелось услышать. Однако Фредди не спешил к нему на выручку.

– Либо вы ненормальная личность, либо совершенно замечательная, – медленно промолвила девушка.

– Замечательные люди только в романах встречаются, – сказал он. – Включите телевизор.

Она взяла пульт. Он не стал возражать, когда она снова включила шоу.

– Что пьете?

Было без четверти девять. Он был уже под хмельком, но не настолько пьян, как обычно, когда оставался один. Он приготовил в кухне воздушную кукурузу. Ему нравилось наблюдать, как с треском лопаются зернышки под куполом из закаленного стекла; словно снежинки, вздымающиеся в воздух вместо того, чтобы падать с неба.

– «Южный комфорт» и севен-ап.

– Что? – переспросила она, не веря своим ушам.

Он смущенно закашлялся.

– Можно попробовать? – Девушка с лукавой улыбкой протянула ему свой пустой стакан. Впервые за все время их знакомства она не выглядела отчужденной. – Кстати, коктейль вы мне хреновый смешали.

– Знаю, – сокрушенно признался он. – «Южный комфорт» и севен-ап я пью, когда совсем один остаюсь. При знакомых наливаю себе виски. Хотя на дух его не выношу.

Закончив с воздушной кукурузой, он пересыпал горячие кругляши попкорна в пластмассовую миску.

– Можно попробовать?

– Конечно.

Он смешал ей «Южный комфорт» и севен-ап, затем залил попкорн растопленным маслом.

– Ох и напичкаете же вы себя холестерином, – заметила она, останавливаясь в дверном проеме между кухней и столовой. Затем пригубила свой напиток. Брови ее поползли вверх. – Ого, недурно. Мне даже нравится!

– Еще бы. Только никому не рассказывайте и всегда будете на высоте.

Он посолил воздушную кукурузу.

– Холестерин вам все сердце закупорит, – сказала она. – Просветы кровеносных сосудов будут постепенно становиться все уже и уже, пока наконец не настанет день, когда… а-аа! – Она схватилась за сердце и, покачнувшись, выплеснула часть своего напитка прямо на свитер.

– Ничего, рассосется, – ухмыльнулся он, проходя в столовую. По пути он случайно задел рукой ее грудь, целомудренно затянутую лифчиком. Да, Мэри такая грудь и не снилась. Много лет назад разве что.

Его гостья слопала львиную долю попкорна.

Во время одиннадцатичасового выпуска новостей, почти целиком посвященного энергетическому кризису и Уотергейтскому скандалу, она начала позевывать.

– Идите наверх, – сказал он. – Ложитесь спать.

Девушка подозрительно уставилась на него.

Он вздохнул и произнес:

– Если вы не будете принимать испуганный вид всякий раз, как звучат слова «постель» или «спать», мы с вами вполне поладим. Главная цель ложащегося в Великую американскую постель – спать, а не трахаться.