Почти три часа перелета туда-обратно и масса свободного времени как-то сами собой расставили в моей голове все по своим местам.

Меня тянет к учительнице дочери, и я готов наплевать, впервые в своей жизни, на то, что между нами есть какие-то препятствия. Она мне нужна, и я собираюсь ей об этом сообщить.

Очень хочется верить, что за почти пять лет моей относительно холостяцкой жизни я не разучился ухаживать за девушками, и, в конце концов у меня есть хоть и раздолбай, но брат, который уверен, обратись я, поможет. Не верится мне, что все его взбрыки и притязания на внимание Вари серьезны. Скорее так, спортивный интерес. Как, в общем-то, и всегда.

А вот я, похоже, попал. Залип уже серьезно, потому что так меня не ломало, даже когда у нас с Кариной был конфетно-букетный период.

Подъезжая к дому, шарю рукой на соседнем сиденье в поисках мобильного, с твердым намерением набрать Варю и поговорить. Но тут взгляд цепляется за женскую фигурку, что топчется у нашего с Аськой подъезда. Уже сейчас я вполне понимаю, кто эта девушка, но когда она оборачивается, удивлению все равно нет предела.

Паркуюсь около тротуара и выскакиваю из машины, не веря, что я такой счастливчик и девушка сама пришла.

— Варя, что ты… — но слова застревают, когда я вижу машину, к которой девушка жмется. И понимаю, с кем она сюда приехала.

Никитос.

В голове все добродушие вмиг перекрывает жгучая ярость и злость на девушку и на братца, которому доступно, казалось, объяснил, чтобы к Варе не смел приближаться.

— Здравствуй… те, — выдавливает из себя девушка, которая явно замерзла, судя по гусиной коже на руках. Конечно, судя по ее одежде, что совсем не по погоде, по-другому и быть не может. — А я тут…

— Не по погоде одеты, — перебиваю, стягивая с себя китель, и накидываю на ее худенькие плечи. — Так и заболеть недолго, — пытаюсь сдержать злость, что рвется наружу. Злость на ее невнимательность и такое отношение к себе и на то, что, очевидно, приехала сюда с моим братцем. — Ждете кого?

— Да… Владислав, вы простите. И не подумайте ничего… — начинает что-то объяснять, плотнее кутаясь в пиджак, словно собралась в нем спрятаться от меня. — Я всего лишь…

— В машину, — перебиваю слишком резко и открываю переднюю пассажирскую дверь, будто приказываю, а не прошу сесть в машину. Но стоять и дальше смотреть на то, как ее трясет от холода, сил нет.

— Что? — непонимающе хлопает ресницами Варя и смотрит на меня.

— В машину говорю. Вы замерзли, — чуть смягчаю тон. — Еще немного, и правда будете, как лягушка, — мысленно даю себе подзатыльник за упоминание прозвища, что дала ей моя дочь. И замечаю удивленный взгляд Вари. Но она, не сказав ни слова, покорно садится в машину, чем немало меня удивляет.

— Никиту нужно предупредить, — стуча зубами, говорит девушка, а я забираюсь следом и включаю обогрев салона, чтобы ее хоть немного отогреть. — Будет нехорошо, если я просто…

— Так позвоните ему, — снова перебиваю, продолжая свои нападения, и срываюсь с места, давя по газам, когда замечаю брата, выходящего из моего подъезда.

— У меня нет его номера, — растерянно бросает девушка, удивленно поглядывая на меня.

— Хорошо, я сам, — тут же достаю гаджет и набираю братца. — Ник, Варвару Дмитриевну повез домой. Посиди с Асей. Я буду минут через пятнадцать, — говорю скороговоркой и, не собираясь слушать ругательства брата, отключаю телефон. Вообще.

Большую часть пути мы просто молчим. Эта тишина, не считая шума двигателя, давит на мозг, заставляет думать о всякой ерунде и буквально звенит от напряжения, царящего в салоне Ровера.

Что у них может быть с Никитосом? Неужели она охотней садится в его машину, нежели ко мне? От злости так и хочется долбануть по рулю, но пугать ее не хочется совершенно.

Через минут двадцать останавливаюсь уже у знакомого подъезда. Более-менее переведя дыхание и успокоив свои расшалившиеся нервы.