Мама для Ромашки - Алекс Коваль, Анна Мишина (2020)

— Я не знаю, Марат, не знаю, — мельтешу по кабинету туда-сюда, закатывая рукава на рубашке и откидывая к черту давящий пиджак. — Вся надежда была на этот проект. Как он мог попасть в руки к конкурентам, кто слил эти документы? Твою…!

Лихорадочно соображаю, понимая, что вариантов-то не так уж и много. Документы были на руках у весьма ограниченного круга лиц: я, Левашов и Олеся, которую я попросил снять электронные копии. Чертовщина какая-то. Мог бы подумать на любовницу, но она не такая дура, чтобы так подставляться в открытую.

— Так, ладно… — машет руками Марат, — давай без паники. Что-нибудь придумаем. У нас ребята — мегамозг, соберем всю группу и замутим еще какую-нибудь замануху для “СтройКом”. Мы заставим их перейти на нашу сторону. Раз уж, согласно их условиям, строительные бригады при перепродаже должны продолжать работать, то, может, сократить сроки?

— Не знаю, Марат, вообще пусто в голове.

Меряю шагами кабинет, пока не понимая, вообще в каком двигаться направлении. Левашов еще какое-то время сидит, перебирая листы в папке, только что теперь толку от них! И в итоге с убитым видом удаляется к себе, чтобы уже там продолжить мозговой штурм.

Вот тебе и доброе утро. Голова гудит, как будто там тысячи пчел засели и жужжат. Активных выходных с Ромашкой дома, когда я думал, что отдохнул — как не бывало. Усаживаюсь в кресло и пялюсь на город за окнами.

Все было прекрасно: барбекю, встреча с родителями, примчавшимися в город на пару выходных, вот только, один черт, все два дня было ощущение, что кого-то рядом не хватает. Глубоко внутри понимаю — кого, но признаться боюсь даже себе.

Да и не только мне не хватало. Алиса теперь не сходит с языка у Роберты, и эта хитрюга даже как-то утром, заползая ко мне под одеяло, заявила, что у Лисы нет друга. Уж не знаю, какими способами и как она выведала такую информацию у девушки, но меня это слегка удивило. А еще больше вогнало в ступор такое милое и невинное Ромашкино: “А давай, Лиса будет жить с нами”. Тут я выпал окончательно. Как, однако, все просто у детей и как все сложно у нас, взрослых.

С Олесей разругались в пух и прах в субботу вечером, когда она заявилась ко мне домой без звонка и без предупреждения, и в тот же вечер я поставил жирную точку в нашей гребаной эпопее. Хватит.

В общем, в личной жизни хаос, а теперь и на работе все к черту под хвост. Голова кругом и есть желание все бросить к чертовой матери и умотать куда-нибудь подальше отсюда.

День, как в тумане. Брожу по кабинету, бесцельно таращась в стены, а потом, не успеваю сообразить, как оказываюсь у дверей кабинета Алисы. Ноги, чтоб им неладно, сами принесли. Стою, как дурак, и не решаюсь постучать.

Проклятье!

Оглядываюсь на Олесю, та тут же опускает взгляд и делает вид, что работает. Хмыкаю про себя и все же стучусь в дверь. Раз уж притащил свою задницу, значит, надо зайти. Ведь с этими проблемами мы с ней даже толком не поговорили утром, ограничились лишь дежурными фразами приветствия и все.

— Входите, — слышу тут же ответ на стук и дергаю ручку уже более уверенно.

Прохожу в маленький, но с появлением девушки ставший уютным, кабинет и, закрыв за собой дверь, останавливаюсь у стола, за которым сидит Лиса, замерев при моем появлении с документами в руках.

Когда вижу ее, внутри что-то снова ёкает. В светлом платье, прекрасно сидящем на ее стройной фигурке и невероятно гармонирующем с голубыми глазами, она такая нежная и утонченная. В голове сразу всплывают тщательно подавляемые мной образы.

— Извини, — зачем извиняюсь, сам не понимаю. Возможно, за свой визит.

— За что? — непонимающе спрашивает Лиса.

— Да так, — сажусь на стул и обхватываю голову руками. — Черт, как-то все пошло кувырком, — говорю себе под нос.

Видимо, видок у меня тот еще, потому что ловлю на себе ее обеспокоенный взгляд. Или мне кажется?