Против течения - Рогов Борис Григорьевич

Светлая с большими окнами маленькая комнатка. Вдоль одной из стен стоит топчан под светло-серым покрывалом перед ним низкий столик с лавкой для посетителей. На топчане сидит грузная сморщенная старуха в чёрном платке и таком же сарафане. Запавшие глазницы, подтверждают версию о том, что глаза ей зверски выкололи. Как только я сел, Ванга закричала зычным голосом.

— Защо си дошъл? Не ти е мястото сред които живеят сега! [166]

Ванга говорит только на болгарском, поэтому с иностранцами всегда присутствует сводная сестра, как переводчик.

— Я не виноват, что оказался здесь. Так случилось. Баба Ванга, разреши мне остаться, и я открою тебе кое-что из будущего. Я не прорицатель, и с духами не разговариваю, но что-то я знаю совершенно точно. У меня для тебя даже подарок есть. Я протягиваю Любке плюшевого медведя, купленного мной ещё в Москве. Любка передаёт его Ванге. Та несколько секунд мнёт его в руках, потом откладывает в сторону.

— Ладно, хороший подарок, добрый и тёплый, оставайся молодой старик. Послушаю, что ты мне скажешь. — Она неожиданно усмехается. Любка при этом делает удивлённое лицо. Видно, что такого поведения сестры она не ожидала.

— Скажу самое важное. С Милой Живковой, твоей подругой, в восемьдесят первом году случится внезапный инсульт. Предупреди её. Она тебя послушает, а меня нет. В девяностом году арестуют её отца за «злоупотребление должностными обязанностями». За это же арестуют немца Хонеккера, а румына Чаушеску вообще расстреляют.

— Всё! Хватит! Уходи! — голос у бабки становится совершенно не человеческим. Хриплый высокий баритон вырывается у неё из груди. Внезапно она хватается скрюченными пальцами за грудь и валится куда-то вбок.

— Уходи! — Кричит мне Любка, — немедленно уходи и крикни врача. Там должен быть дежурный врач! Видишь, ей плохо! — Любка старается привести Вангу в чувство.

Я бегу наружу. Натягивая белый халат, по коридору спешит маленькая женщина в очках. Я тайком возвращаюсь за нею следом. Ванга приходит в себя: исчезала мертвенная бледность, появился румянец, вяло поднимается рука над столом. В руке кусочек рафинада. Слава богу, всё закончилось хорошо. Можно уезжать, я сделал, что мог.

Наша компания забивается в машину, и отправляется в обратный путь. По дороге я предлагаю Тодору заехать на Мелнинские пирамиды, вряд ли когда-нибудь нас занесёт вы эту чудесную и таинственную страну. У Тошко отличное настроение, он крутит баранку, в голос напевая весёлую песенку про чёрную курицу:

Закулими черна кукошка.

Ох, мэжу болнасам.

У Цветки тоже отличное настроение. Она подхватывает:

Ох, ох, ох, ох,

Ох, мэжу болнасам

Мы с Ленкой тоже пытаемся подпевать:

Ох, ох, ох, ох,

Ох, мэжу болнасам…

Так с песнями мы заехали и к Мелниковским пирамидам и к Роженскому монастырю. Монастырь заброшенный, от этого ещё больше поражает старинными фресками. Рядом с ним источник. Тодор, внезапно вспоминает, что собирался у Ванги запастись лечебной водой, и даже взял с собой канистру, но на радостях забыл.

— Рядом с таким монастырём вода тоже должна быть святая, — вполне здраво замечает он и наполняет ёмкость. Канистра двадцать литров, так что нам приходится ждать около получаса.

— Сказать, что мне Ванга нагадала? — не утерпела даже до вечера моя подружка.

— Если хочешь, то давай. — я не проявляю явного любопытства.

Лена тихо шепчет мне на ухо. — Я спросила, когда я замуж выйду, и хорошо ли буду жить с мужем. — Знаешь, что она мне ответила? Вот ни за что не угадаешь.

Где уж нам уж выйти замуж, — мне остаётся только пожать плечами, соглашаясь. — Рассказывай, я весь в нетерпении.

— Ты, — сказала эта бабка, — три свадьбы будешь играть, и со всеми мужьями, говорит, будешь счастлива. И по ребёночку от каждого родишь. А первая будет уже в этом году.