Махнув рукой, что бы юноша подал трость, он поправил шляпу и пронзительно посмотрел из-под полей. Лицо его было в тени, но глаза пронзали своим острием.

– Тогда пусть будет так… У тебя убавиться, ей прибавиться неделя жизни.

На миг Ари показалось, что глаза старика блеснули адским пламенем, губы криво усмехнулись. Размахивая тростью и насвистывая, старик двинулся по набережной.

– До встречи, Артур, – послышалось Ари, но старик был настолько далеко, что юноша точно не должен был услышать то, что тот сказал. Да и откуда тот мог знать его имя?

Невольно мурашки пробежались по позвоночнику.

Ари провел его взглядом, пока фигура старика не завернула за угол, и юноша вновь посмотрел на море.

Артур был опустошен. Тяжесть сегодняшнего дня навалилась на него подобно снежной лавине.

Он вдруг почувствовал боль и посмотрел на свои руки. В темноте он не смог разглядеть, что с ними, но выйдя к фонарю, нахмурился. Костяшки пальцев были разбиты. Пальцы плохо слушались. Он с трудом вспомнил, как бил дерево.

Скривившись, Ари побрел назад. Мысли кружились в голове, перескакивая от отрицания, гнева, полного отчаянья и обратно по новому кругу.

Он понял, что стоял возле дома отца, только когда уже был возле его двери. Ари надеялся, что папы не было дома. Но с другой стороны, возможно, он пришел сюда только потому, что как бы они не спорили с отцом, папа был эталоном для Ари и величайшей силой противодействия.

Юноша редко ночевал у отца, предпочитая дом, в котором вырос, но ему так не хотелось возвращаться домой.

Руки дрожали и он не сразу смог попасть в замочную скважину, но повернуть ключ он не успел, отец распахнул дверь.

Ари вскинул глаза на своего невысокого, подтянутого отца, что всегда пытался доказать, что умнее и знает все лучше самого Ари. Как бы папа поступил бы в этой ситуации? Ари нужен был ответ, что ему делать.

– Ари, – тихо произнес отец. – Мне звонила твоя мама. Я знаю, что случилось.

– Папа, – прошептал Ари, и вдруг почувствовал, как сердце сжалось, а горло перехватило. Он сделал шаг вперед, и отец обнял его. Юношу трясло от безмолвных рыданий.

– О, Ари, – выдохнул отец. – Мне жаль. Мне так жаль.

***

Кира дернулась в новом приступе кашля. Маска на лице мешала, но у девушки не было сил даже двинуть руками. Боль пронзала и раздирала грудную клетку. Снова и снова в её грудь словно врывались цепкие когти падальщика и вырывали плоть.

Обезболивающие препараты лишь приглушили боль.

Кира с ужасом думала, что так будет вечно.

“Я устала. Как же я устала от боли. Возможно, боль дана именно для того, чтобы мы желали ее окончания любыми способами, даже если это будет смерть…

Зачем бороться? С чем? С раком, из которого состоят мои внутренние органы? С самой собой?

Это все бесполезно.

Мне дали слишком мало времени, чтобы принять тот факт, что я умру. Слишком быстро…, слишком рано.

Я хочу, что все стало как раньше, но как раньше уже не будет. Никогда. Так и останусь здесь до конца своих дней. В этой чертовой палате интенсивной терапии.

Хорошо хоть жить мне осталось не так уж и много…”

И вдруг боль начала отступать.

Словно отлив океана, мука уходила, отдалялась. Кира подумала, что это конец… Улыбнувшись, девушка погрузилась в блаженный сон.

Глава 7

Воскрешение

Сон Ари был тревожным и совсем не принес ни облегчения и ни отдыха. Услышав, как прозвенел будильник отца, юноша с облегчением понял, что можно вставать.

– Привет, – поздоровался с ним папа.

– Привет, – эхом ответил Артур, сворачивая постельное белье с дивана. Он чувствовал напряженное молчание между ним и отцом.

– Подожди, я приготовлю завтрак… Я сейчас посмотрю, остались ли яйца… – отец почесал затылок, заглядывая в холодильник.

– Не стоит. Я куплю что-то по дороге…