И все-таки мы с папой маму очень любим, поэтому, улыбнувшись, съели несколько кусочков. А вот дедушка не скрывал недовольства: громко ворча, поставил тарелку на пол, чтобы лазанью слопал Чуи. Но даже тот воротил от нее нос. Вообще-то пса зовут Чубакка. В нашей семье нет горячих поклонников «Звездных войн», просто шесть лет назад в отпуске мы нашли на заброшенной ферме тощего голодного щенка, больше похожего на спутавшуюся пряжу. Папе он напомнил вуки из «Звездных войн» – именно поэтому щенка назвали так. Он потолстел, вымахал в здоровую собаку, но я до сих пор путаю, где у него морда, а где задница.

– Ума не приложу, как мать все это терпела, – пробормотала мама, забирая у дедушки тарелку.

– Я задавался тем же вопросом, когда ты от нас съехала, – не остался в долгу он, скрестив руки на груди.

Развеселившись, я остановился понаблюдать за этими двумя. Чуи дрых под столом, вытянувшись во всю длину. Дедушка посмотрел на меня поверх газеты, которую сжимал в руках.

– Сэмюэль, – заговорил он своим низким голосом, – ты вымок до нитки.

– Дедушка, на улице льет дождь. Чему тут удивляться.

– Твоей матери следовало бы тебя подвезти, – проворчал он и снова уткнулся в газету.

Дедушка любит маму, а она его. Эти двое просто очень похожи. Собственные черты, которые им не нравились, они теперь ежедневно видели друг в друге, будто в зеркале. Плохо, что бабушка умерла. Она держала их вместе, будто клей. Но ее больше нет, и нам всем придется к этому привыкнуть.

– Ой, привет. Ты вернулся? Уже так поздно?

Светло-каштановые волосы мамы растрепались, несколько прядей выбились из косы. Мама – секретарь в начальной школе неподалеку. После смерти бабушки она вынуждена работать на полставки, чтобы уделять время переехавшему к нам дедушке. «Так хотя бы два дня в неделю дома будет кто-то, кто сможет позаботиться о нем», – сказала она.

Иногда к нам заглядывала сиделка, но только на час-два. На большее дедушка не притязал, да и возможности здесь ограничены.

Папа точно еще на работе. Он строитель. Просыпается в шесть часов утра и возвращается домой где-то между шестью и восьмью вечера. Зависит от того, как прошел день на стройке, какая была погода и подбросит ли папу коллега.

Сегодня мама могла бы отвезти меня к близнецам, которым я даю уроки музыки. Папа был не за рулем, и наш «Фольксваген Гольф», уже немного потрепанный, спокойно стоял в гараже. Но я никогда не позволял себя подвозить. У мамы своих дел хватало, а у меня имелся скутер. И вообще, чем старше становишься, тем больше начинаешь понимать. Что жизнь тяжела и сложна, что все не то, чем кажется. И как отчаянно родители ни стараются защитить своего ребенка, ничего у них не выходит. Порой они даже не замечают, что давно проиграли эту битву. Со мной это произошло в средней школе. Тогда я впервые осознал, что настоящие монстры – люди.

Я постепенно стал понимать, что значит быть беднее других. Да, можно об этом подозревать, догадываться, но полное осознание придет внезапно. В лице таких типов, как Йонас.

Мама с папой вынуждены трястись над каждым центом. Они много работали, прикладывали огромные усилия, но денег все равно не хватало. Странное дело.

– Сэм, все хорошо? – с улыбкой уточнила мама, так и не дождавшись ответа на свой первый вопрос.

Я кивнул и прочистил горло.

– Да. Прости, я задумался. Пойду наверх, приму душ и переоденусь. А то все такое мокрое, что липнет.

– Давай. Не хватало еще, чтобы ты простыл. Только скажи по-быстрому, как дела у близнецов?

– Все по-старому. Киан треплет Лили нервы.

«И мне тоже», – мысленно усмехнулся я.

– Но оба очень внимательные, быстро учатся. А с какой самоотдачей они подходят к занятиям… Это удивительно!

– Ты почувствовал страсть к музыке раньше этих двоих и до сих пор отдаешься ей без остатка.

– Мне повезло.

– Повезло, – прогнусавил дедушка. – Эк куда метнул! Юноша, не бывает такого.