Однажды я выберу тебя - Эмма Скотт (2021)

Я услышал шорох простыней за спиной и включил лампу. Макс прислонился к изголовью кровати, сложив руки на коленях. Боже, он казался чертовски красивым. И смотрел на меня с любовью, что сквозила в каждой его черточке. Любовью ко мне.

«Он не может меня любить. Я не могу любить его. Только не так. Потому что этот яд… ледяной яд будет вечно меня преследовать».

– Сай, – проговорил Макс. Он заметил отразившиеся на моем лице муки, и в голосе его прозвучало беспокойство. – Прошу… скажи, о чем ты думаешь.

– Почему? – пробормотал я с отчаянием в голосе. Я находился на грани помешательства и не мог сдержаться. – Почему, Макс?

– Потому что я здесь ради тебя, – проговорил он. – Расскажи мне и…

– Нет, я не о том. Почему все это не просто секс? Потрахались и разошлись? Это я бы смог контролировать. Почему должно быть так много…

– Много чего?

– Чувств. Эмоций. Откуда, черт возьми, все это берется? Я чувствую, словно тону. Почему мое сердце… – Я замолчал. Горло сдавило, слезы жалили глаза. – Почему проклятое сердце чувствует себя таким полным… точнее, переполненным тобой, Макс? В нем так чертовски много тебя. И я до смерти страшусь, что оно может расплескаться. Или разлететься на миллион осколков.

Макс подошел ко мне и, подняв руку, коснулся затылка, зарылся пальцами в волосы. Он, не мигая, встретил мой взгляд.

– Эй, посмотри на меня. С ним ничего не случится, – хрипло проговорил он. – Потому что меньше всего на свете я хочу разбить тебе сердце. Со мной ты в безопасности, Сайлас. Я уже говорил об этом.

– Они сказали, что так нельзя, – пробормотал я, стиснув зубы. – Чувствовать подобное…

– Они солгали, – произнес Макс, голос его дрожал. – Они лгали, Сайлас. Ты должен это понять.

– Да, я понимаю. Но хуже всего, Макс, что это ни черта не меняет. Стоит мне решить, что я освободился, как появляются ночные кошмары, и все пережитые мучения возвращаются вновь. И это жизнь? Моя жизнь? Навсегда?

Во взгляде Макса плескались гнев и боль. Он привлек меня ближе, пытаясь стереть ледяной кошмар теплом своего тела. Но только он все равно вернется. Я мог бы потеряться в Максе тысячу раз, и даже стать счастливым… Но ненадолго. Стылый ужас Аляски все это заберет. Вновь и вновь обжигая меня.

Макс почувствовал, как я опустил плечи, признавая поражение. Его объятия ослабли, а потом он убрал руки.

– Может, мы слишком торопимся. Ты многое вынес, и я… – он сглотнул. – Мне следовало принять это в расчет.

«Мы вовсе не торопились. Все было чудесно. Только я это испортил. Я все порчу».

– Точно, – пробормотал я, отвращение к себе придало новых сил. – Стоило подумать об этом, когда я накинулся на тебя, поцеловал, пытался войти в тебя как можно скорее.

Макс собрал одежду, натянул джинсы.

– Посттравматический стресс – это не игрушки. К нему не применимы правила. Даже если он на какое-то время отступает, травмы, подобные твоей, не исчезают за одну ночь. Но, Сай, не стоит.

– Что именно?

– Не позволяй отобрать то, что родилось между нами.

Он полностью раскрылся передо мной, обнажая чувства, что слышались в его словах, читались во взгляде. И внутри что-то треснуло. Все вбитое когда-то в Чисане до сих пор жило во мне, пытаясь заморозить все, что я чувствовал к Максу. Холод был щитом. Броней. Вот чему нас учили. Макс же снимал ее, оставляя меня слабым и беззащитным.

– Все… не так, – произнес я. – Я ведь говорил, что у меня чертова куча дел. Слишком многое поставлено на карту. Нужно остановить Милтона, иначе наша фирма растопчет еще тысячи жизней. Как происходит каждую минуту. Каждый час, что я сижу здесь с тобой.

Макс на миг закрыл глаза, принимая все сказанное мной. И я еще больше возненавидел себя за то, что причинил ему боль.

Открыв глаза, он заговорил тихо и сдержанно: