Однажды я выберу тебя - Эмма Скотт (2021)

Я заказал столик в итальянском ресторане неподалеку от рынка «Пайк-Плейс». Из маленького бистро открывался вид на залив, где в темной воде золотыми огнями светились лодки.

Мама еще не пришла.

Я занял столик на двоих. Сердце колотилось в груди, а пальцы постукивали по телефону, ожидая сообщения, что она передумала. Она уже откладывала и переносила встречу десяток раз, и чем дальше, тем более уязвимым становилось сердце. Почему сегодня должно быть иначе?

Но она все же появилась. Я увидел, как Барбара Кауфман нервно шагала за метрдотелем. Крепко вцепившись в сумочку обеими руками, она держала ее перед собой на манер щита.

Я поднялся на ноги и часто заморгал, когда глаза зажгло от внезапно нахлынувших слез. Я не видел ее почти десять лет. Но, несмотря на прошедшие годы и обстоятельства прошлого, она по-прежнему оставалась моей мамой.

Сейчас ей было уже за шестьдесят – они с отцом не особо со мной торопились. В некогда каштановых волосах преобладали седые пряди. Мама надела брючный костюм из полиэстера; подобные она любила носить еще во времена моего детства. Длинные волосы, большие очки и красная матовая помада. Словно видение прямиком из 1983 года.

«Она прекрасна».

– О, мой мальчик, – воскликнула мама, когда метрдотель ушел. Она бросила сумочку на стол и протянула ко мне руки. – Посмотри на себя. О, Макс…

Я крепко обнял ее, борясь с желанием полностью сдаться. Я не мог доверять материнским объятиям, хотя они и должны быть безопасными и безоговорочными.

Она хмыкнула.

– Столько времени прошло.

«Не по моей воле».

Я пододвинул ей стул, чтобы сесть.

– Но теперь мы здесь, – проговорил я и устроился напротив.

– Да, – согласилась она, слабо улыбнувшись.

Семь лет неприятия, боли и одиночества. Я попытался их проглотить. Нужно попробовать еще раз, иначе для чего все это?

– Мама, – проговорил я, взяв ее за руку. – Спасибо, что пришла.

– Я… да. Конечно. – Голос ее задрожал. – Ты такой красивый. Боже, как говорится, просто загляденье. И здоровый. Такой подтянутый и сильный…

– Да, со мной все хорошо, мам.

Она кивнула, натянуто улыбаясь и сдерживая слезы. Наконец, она убрала руку и схватила меню, закрыв им лицо. Плечи ее задрожали.

– Мама…

– Все хорошо. Я в полном порядке, правда.

Через пару минут она прочистила горло, отложила меню и промокнула глаза льняной салфеткой.

– Ты выбрал очень красивое место, – проговорила она, шмыгая носом. – Похоже, неплохо устроился. Ты ведь работаешь в больнице?

– Я на время ушел из отделения «Скорой помощи», – признался я. – Может, и навсегда. Пока не знаю. У меня новая работа.

– Правда?

– Я личный медбрат одного богатого бизнесмена из Белвью.

– Белвью? Билла Гейтса? Он живет вон там, на озере.

Я усмехнулся.

– Если бы мне давали по доллару… Но нет. Кое-кого другого. Хотя и не могу сказать, о ком речь, иначе меня засудят по полной.

– Звучит важно, кем бы он ни был, – проговорила мама. – Это просто замечательно. Я рада, что у тебя все в порядке.

Я покрутил в пальцах стакан с водой.

– Так было не всегда.

– Я знаю, и я…

Но прежде чем момент стал напряженным, нас прервал официант. Он подошел, чтобы принять заказ на напитки.

– Содовую с лаймом, – сказал я парню.

Мама взглянула на карту вин широко раскрытыми глазами.

– Так ты не выпьешь? Мне тоже не стоит?

– Заказывай, что хочешь.

– Бокал домашнего каберне, – попросила она официанта. Потом обратилась ко мне: – Ты на дежурстве? В этом причина?

Все, чего пока не знала мама, тяжестью повисло в воздухе между нами. Я говорил медленно, понимая, что каждое сказанное слово для нее подобно пощечине.

– Я не пью, потому что я – исцеляющийся наркоман и предпочитаю сохранять ясную голову.

– Исцеляющийся. – Она сделала глоток из стакана с водой. – Да, кажется, твоя сестра упоминала…