Что, если мы утонем - Сара Шпринц (2022)

– Ну, не сказать чтобы прямо интересная. Как-то раз я вышел на пробежку по району и на парковке возле пляжа вдруг услышал мяуканье со стороны мусорных контейнеров. В картонной коробке сидел этот маленький комочек шерсти, а рядом лежала бумажка с надписью «котенок в дар». – Эммет тихо фыркнул, словно до сих пор не мог в это поверить. – Ее выбросили, словно она не живое существо, а какая-то ненужная вещь, которую можно просто выставить на улицу.

– Ужас! – вырвалось из меня.

– Да не говори. Но зато у нас появилась кошка. С именем определились сразу. Мы выкормили ее из бутылочки, и, как видишь, дела у этой толстушки идут отлично.

– А кто за ней ухаживает, когда вас обоих нет дома?

Эммет слегка изменился в лице.

– Я редко уезжаю дольше чем на два дня.

– Ты родом из этих мест?

Он кивнул и вдруг внезапно посерьезнел.

– Я из местечка Уайт Рок, недалеко отсюда, прямо на американской границе, – Эммет перевел взгляд на барную стойку. – Все… довольно сложно. Мой папа рано умер. А у мамы… ей нужно думать о том, как прокормить моих младших братьев и сестер. А прошлой зимой к ним еще переехали бабушка с дедушкой. Я стараюсь ездить домой как можно чаще, но не всегда получается.

– Сочувствую, – выдавила я из себя, но прежде, чем продолжила, Эммет, казалось, вновь взял себя в руки. Повернувшись ко мне, он продемонстрировал свою обаятельную улыбку.

– Ну что, хочешь познакомиться с работниками кухни? Лось тебе ноги целовать будет, потому что теперь ему не придется самому обслуживать клиентов в час пик.

Эммет сквозь распашные двери провел меня на кухню и представил команде из четырех человек. Потом мы вернулись в бар и начали смешивать первые напитки, а Эммет дал мне краткий инструктаж по приему заказов и обслуживанию столиков. В конце концов мне удалось балансировать с тремя тарелками в руках, ничего не разбив. Хотя пройдет немало времени, прежде чем мне удастся так же легко, как и Эммету, изящно огибать столики, шутить с гостями и одновременно выполнять их заказы, работа мне уже нравилась. А еще она помогала забыться. Около шести часов вечера, отработав вместе последние два часа смены Эммета, мы повесили наши фартуки в шкафчик, и мне уже с трудом верилось в произошедшее сегодня утром.

Я запретила себе вспоминать о Сэме, когда ставила свою подпись в трудовом договоре и, стиснув зубы, натянуто улыбалась, протягивая руку для крепкого рукопожатия Беверли.

Я не могла избавиться от ощущения, что Эммет заметил мое напряжение. Однако он не сказал об этом ни слова. Ни тогда, когда представлял меня своей сменщице – нашей ровеснице с розовыми волосами, бессчетным количеством татуировок и самой счастливой улыбкой, какую я когда-либо встречала. Ни тогда, когда я садилась в его старый «Субару», очевидно видавший лучшие времена, но все еще довольно резвый. Пока мы ехали домой, телефон словно раскаленное железо лежал у меня в руке. Удали его чертов номер… – звучал в голове голос Эмбер. – Он тебя триггерит…

Возможно, надо было послушать ее совета. Моя лучшая подруга хорошо меня знала. Иногда даже лучше, чем я сама. И все равно я этого не сделала. Это было бы просто смешно. Завтра я снова увижу его на секционном курсе. А в пятницу на семинаре. И потом еще во вторник. Я в ловушке на следующие несколько недель, и моя клетка зовется группа номер 12.

Я откинула голову. Лучи закатного солнца сквозь лобовое стекло падали мне на лицо. Я закрыла глаза.

Что же я делаю?!

Тысяча и навсегда

Я никогда не понимала, как можно быть в чем-то уверенным на сто процентов. Не иметь ни малейших сомнений в том, что это правильно. Не ломать себе голову, не искать без конца скрытых смыслов.

А вот Остин всегда был уверен. Поступить на медицинский, стать врачом. Высшая цель, мечта всей его жизни, не было никаких сомнений, что он делал для этого все.