Сестры - Бернар Миньер (2020)

Теперь Фроманже тряс его, как грушу, и Мартен наполовину висел над пропастью, а бедра его были буквально раздавлены перилами.

– Фроманже, прекратите! Да прекратите же, черт возьми, я сейчас упаду!

– Мне надоело, с меня хватит! Поняли?

Мартен сглотнул, и адамово яблоко и маленькую косточку рядом с ним пронзила боль. Он чувствовал, что позвоночник вот-вот хрустнет, как ветка, под давлением перил. Боль стала нестерпимой, и он, изловчившись, ударил лесоруба по лицу. Это была скверная идея… Фроманже оттолкнул его, и капитан, потеряв опору под ногами, сделал кульбит назад. Мир вдруг перевернулся вверх дном: горы оказались внизу, черная пропасть – вверху, а лес – посередине. Он услышал собственный крик, эхом прокатившийся по горам, хотя кричать не собирался, закрыл глаза и уже приготовился улететь в пустоту и переломать себе кости о скалы, торчащие из потока, как вдруг чьи-то руки схватили его за ноги и удержали от падения.

Он открыл глаза, вытянул шею и посмотрел на ноги. Гаспар Фроманже, выгнувшись дугой, держал его, крепко обхватив за колени.

– Перестаньте брыкаться, иначе я вас не удержу! – рявкнул лесоруб, изо всех сил таща его наверх.

Сантиметр за сантиметром, гримасничая и надсадно кряхтя, он вытащил сыщика, железной хваткой удержав за бедра. Бедрам было очень больно, мощные руки лесоруба держали их слишком крепко, но Мартену было наплевать.

Фроманже все тащил и тащил его, пока тело Серваса не перевалило через перила, и он, плохо соображая, как это случилось, не оказался на четвереньках на узком мостике, с изрядно помятыми ногами и спиной, но живой и невредимый. Секунду спустя они сидели рядышком, стараясь отдышаться и прийти в себя.

– Вот черт! – только и сказал Фроманже. – Ну, вы меня и напугали!

Оба они тяжело дышали. Мартен растирал ушибленный локоть.

– Вы собираетесь посадить меня в тюрьму? – поинтересовался его спаситель, еле переводя дыхание.

Сервас был ошарашен.

– Что?

– Ведь вы же за этим сюда приехали…

По лесу прошел ветер, пронесся по ущелью и громко прошелестел листвой.

– Так, значит, это были вы?

Фроманже уставился на него.

– Вы и так уже всё знаете, разве не так? Раз приехали сюда… – Лесоруб несколько раз тяжело вздохнул. – Растрата фондов, злостное банкротство, уклонение от уплаты налогов… Сколько еще времени будут прикапываться после вас?

– В смысле? – не понял Сервас.

– Два года? Три? Можно подумать, черт возьми, что я кого-то убил!

Мартен посмотрел на лесоруба. С мрачного лица прямо на сыщика глядели блестящие глаза. В них таился страх. Страх попасть в тюрьму…

– Это вы о чем? – спросил Сервас, чувствуя жжение в груди всякий раз, как открывал рот.

Фроманже прокашлялся, и легкие у него захрипели, как кузнечные мехи. Он сплюнул.

– Дьявол! А о чем я говорю, как вы думаете? О том, ради чего вы здесь, черт бы вас побрал!

Эхо донесло до них громкие крики из глубины леса. Их разыскивали, их звали. Сервас различил в темноте огни.

– У вас есть «Ситроен четыре», Фроманже?

– Чего?

Сырость с поверхности мостика проникла сквозь джинсы, и у него промок зад.

– Я спрашиваю, есть ли у вас «Ситроен четыре»…

– Ну да, есть, а что? При чем тут «Ситроен»? Я купил его совершенно законно…

– Кто-нибудь другой пользуется этой машиной?

Лесоруб поглядел на него с искренним изумлением.

– Моя жена… с тех пор как ее машина сломалась… Не понимаю… что за проблема с тачкой?

В этот момент их осветили и даже немного ослепили лучи множества фонарей. «Вон они!» – крикнул кто-то. Из леса показались люди. Сервас поднялся с места.

* * *

– Ничего не понимаю, – сказал Фроманже, держа в руке стаканчик с горячим кофе.

Он прислонился спиной к одной из машин в центре поляны, посреди спиленных стволов и ветвей.