Город и город - Чайна Мьевилль (2020)

Это был перестроенный склад, по обеим сторонам от которого стояли надутые газовые комнаты улькомских зданий. На площади никого не было, но в здании «Сир энд Кор», несмотря на поздний час, горели огни, а у входа стояли охранники. Когда мы вошли, они агрессивно двинулись к нам. Фойе было выложено мрамором и подсвечено люминесцентными лампами. Логотипы «СК» из стали висели на стенах, словно картины, а на столах рядом с диванами лежали журналы и корпоративные отчеты, сделанные в виде журналов.

– Валите на хрен отсюда, – сказал охранник, бывший бешельский военный. Он положил руку на кобуру и повел к нам своих людей, но замер, увидев, как действует Ашил.

– Сдавайтесь, – сказал Ашил и сердито посмотрел на него, чтобы запугать. – Сегодня весь Бешель в Проломе.

Показывать свой значок ему не пришлось: охранники отступили.

– Отоприте лифты и дайте мне ключи от вертолетной площадки, – добавил он. – Никого не впускать.

Если бы охранники были иностранцами, если бы они приехали сюда из родной страны «Сир энд Кор», из Европы или Северной Америки, то, возможно, не подчинились бы. Но мы сейчас находились в Бешеле, и охранники были бешельцами, так что они сделали так, как сказал Ашил. В лифте он достал оружие – большой пистолет неизвестной мне модели. Ствол пистолета был заключен в огромный глушитель. С помощью ключа, полученного от охранников, мы с Ашилом поднялись на самый верх, на этажи, где располагалась администрация.

* * *

Дверь открылась навстречу порывам жесткого холодного ветра. Мы оказались в темноте, среди сводчатых крыш, антенн, тросов улькомских дирижаблей, зеркальных фасадов улькомских компаний и шпилей храмов в обоих городах. Перед нами, за ограждениями, находилась вертолетная площадка. Темная машина уже ждала, ее ротор вращался очень медленно, почти беззвучно. Перед вертолетом собралась группа людей.

Мы почти ничего не могли расслышать за гулом двигателя и ревом сирен в городе, где продолжалось подавление бунта объединителей. Люди, стоявшие у вертолета, не услышали, как мы подошли. Мы держались ближе к укрытиям. Ашил повел меня к вертолету. Их было четверо. Двое из них крупные, бритоголовые – похоже, ультранационалисты: «Истинные граждане», выполняющие тайное задание. Они стояли по бокам от незнакомого мне человека и еще одного, которого я не мог разглядеть. Двое в центре о чем-то горячо спорили.

Я не понял как, но один из них нас увидел. Поднялась суматоха. За секунду до того, как пилот вертолета осветил нас мощным прожектором, они повернулись к нам, и я увидел четвертого из них – он смотрел прямо на меня.

Михель Бурич. Социал-демократ, представитель оппозиции, второй человек из Торговой палаты.

Прожектор ослепил нас. Ашил схватил меня и затащил за толстую железную трубу вентиляционной системы. Наступила долгая тишина. Я ждал, когда начнется стрельба, но никто не стрелял.

– Бурич, – сказал я Ашилу. – Бурич. Я знал, что Седр ни за что не смог бы этого сделать.

Бурич был их контактным лицом, организатором. Он знал склонности Махалии, он видел ее во время ее первой поездки в Бешель, когда она, студентка, разозлила своей дерзостью всех участников конференции. Бурич – манипулятор. Он знал, чем она занимается и что ей нужно, эта альтернативная история, комфорт паранойи, общение с человеком, который скрыт за ширмой. Он, как представитель Торговой палаты, мог это обеспечить. Найти рынок сбыта для того, что она украла по его поручению, – ради пользы воображаемого Орсини.

– Все предметы, которые она украла, были с шестернями, – сказал я. – «Сир энд Кор» исследуют артефакты. Это научный эксперимент.