Город и город - Чайна Мьевилль (2020)

– Где собирается «Кома превыше всего»? – спросил я. – Они ведь так себя называют, да? Может, нам стоит навестить…

– Именно это я и пытаюсь вам сказать, – ответил он. – Идти некуда. «Комы превыше всего» не существует. Я не знаю, как у вас там, в Бешеле, но здесь…

– В Бешеле я точно знаю, где тусуются подобные личности. Мы с моим констеблем недавно там побывали.

– Ну, поздравляю, но здесь это не работает. Блин, тут же нет банды с членскими удостоверениями, которая живет в одном доме, – они не объединители и не группа «Monkees».

– Вы же не хотите сказать, что у вас нет ультранационалистов…

– Точно, я не хочу это сказать, их у нас полно. Но я не знаю, кто они и где они живут: они – что очень разумно с их стороны – все это не разглашают. И «Кома превыше всего» – просто название, придуманное каким-то журналистом.

– Почему объединители собираются, а эти – нет? Не могут?

– Потому что объединители – клоуны. Да, иногда опасные клоуны, но тем не менее. А люди, про которых вы говорите, настроены серьезно. Они бывшие военные и тому подобные. То есть… это нужно уважать…

Неудивительно, что им запрещали собираться в открытую, – их хардкорный национализм мог поставить под сомнение позицию самой Народной националистической партии, а этого правители допустить не могли. Объединители же, напротив, имели право – ну или как бы могли – объединять местных на почве ненависти к ним.

– Что вы можете рассказать нам о нем? – Датт повысил голос, обращаясь к остальным, которые наблюдали за нами.

– Об Айкаме? – спросил Буидзе. – Ничего. Хороший работник. Тупой, как кирпич. Ну ладно, так бы я сказал раньше, но теперь, когда он сделал это, я беру свои слова назад. Он совсем не такой крутой, каким кажется. Мышцы есть, характера нет. Любит молодежь, любит водить дружбу с умными иностранцами. А что? Только не говорите, что взяли его на заметку. Посылка-то прибыла из Бешеля. Откуда, черт побери, он мог…

– Точно, она пришла именно оттуда, – ответил Датт. – Здесь никто никого не обвиняет, и уж меньше всего – нашего героя. Это стандартные вопросы.

– Говорите, у Цуэ были хорошие отношения со студентами? – спросил я. Буидзе, в отличие от Тайро, не обращался к Датту за разрешением ответить мне. Он посмотрел мне в глаза и кивнул. – А с кем именно? С Махалией Джири он дружил?

– С Джири? Ни хрена. Джири, скорее всего, даже не знала, как его зовут. Да упокоится она с миром. – Он сделал рукой знак «долгого сна». – Айкам дружит кое с кем из них, но не с Джири. Он тусуется с Джейкобсом, Смитом, Родригес, Браунингом…

– Дело в том, что он попросил нас…

– Ему очень хотелось узнать, есть ли у нас зацепки по делу Джири, – сказал Датт.

– Да ну? – Буидзе пожал плечами. – Ну да, эта история всех очень расстроила. Естественно, ему хочется про это узнать.

– У меня вот какая мысль… – сказал я. – Место, где проводят раскопки, – сложный участок, и хотя он в основном сплошной, здесь есть пересеченные участки. И наверняка следить за ними – это полный кошмар. Господин Буидзе, когда мы беседовали со студентами, ни один из них не упомянул Пролом. Вообще. Группа молодых иностранцев?.. Вы же знаете, что иностранцы без ума от этой темы. Их друг исчез, а они даже не упоминают про самую известную страшилку Уль-Комы и Бешеля, которая реально существует? Поневоле задумаешься: а чего они боятся?

Буидзе посмотрел на меня, бросил взгляд на Нэнси, оглядел комнату. Наконец, после долгой паузы он рассмеялся.

– Вы шутите. Ну ладно. Ладно. Да, они боятся, это верно, но не того, что кто-то проломится хрен знает откуда и устроит им веселую жизнь. Вы ведь об этом, да? – Он покачал головой. – Они боятся, что их поймают с поличным. – Он поднял руки вверх, словно сдаваясь. – Да, детективы, вы меня раскололи. Здесь действительно совершаются проломы, и мы не в силах это остановить. Эти гаденыши постоянно проламываются, черт побери.