Камни вместо сердец - Кристофер Сэнсом (2015)

– Никак нет, сэр, – ответил Карсвелл с торжественным выражением на лице. Черты его, в которых не усматривалось ничего примечательного, были подвижны, как у шута. – Это просто такие вот кролики водятся в этом краю.

– Но у этого кролика есть крылья.

– Странный край, этот Хэмпшир…

Расхохотавшись, я повернулся к Ллевеллину и негромко, так, чтобы не услышал Барак, сказал:

– Я хочу кое о чем спросить тебя.

– Да, сэр? – отозвался юноша.

– Вечера ты говорил о железных мастерских в Вилде. Какая разница между новыми печами и старыми… домницами, так они, кажется, назывались?

– Новые дутьевые печи много больше, сэр, и железо выходит из них расплавленным, а не мягкой крицей. После дутьевых печей железо разливается в готовые формы. Там уже начали отливать пушки.

– А это верно, что домницы не работают летом?

– Да. На них в основном трудятся местные жители, которые лето проводят в поле, а зимой занимаются ремеслом. А новые печи обслуживает не одна дюжина человек, и работают они круглый год.

– Значит, летом домница пустует?

– Часто за ней приглядывает один человек, готовящий на зиму запасы древесного угля и всего прочего.

Заметив обращенный ко мне взгляд Барака, я поторопился закончить разговор:

– Спасибо тебе, Ллевеллин.

– Подумываете оставить закон ради железного дела, сэр? – окликнул меня Карсвелл, когда я пересел к Джеку. Быстро темнело, и явившиеся невесть откуда в необычайном количестве ночные бабочки бело-серым облаком кружили вокруг огня.

Помощник посмотрел на меня проницательными глазами:

– О чем это вы там шептались с Ллевеллином? Надеюсь, ваш разговор не имел отношения к Эллен?

– Давай сконцентрируем свое внимание на деле Хью Кертиса, – ответил я резким тоном.

– Итак, ты выяснил, где находится Рольфсвуд? И намереваешься отправиться туда и все разнюхать, если тебе выпадет подобный шанс, – не отступал Джек.

– Ну, это мы посмотрим.

– А мне думается, что тебе следует оставить это дело в покое.

– Да знаю я, что ты там думаешь! – внезапно взорвался я. – Но поступлю так, как считаю нужным!

Со стороны Угрюма донесся хриплый смешок.

– Поссорились… любовнички! – воскликнул он, глядя на нас с Бараком. Скандалист был уже пьян, он комкал и жевал слова, и на лице его горела злоба.

– Заткнись там, пока я сам не заткнул тебе рот! – привстав на месте, сверкнул глазами мой клерк.

Угрюм ткнул в мою сторону пальцем:

– Горбуны приносят несчастье, это известно всем! Хотя какого гребаного несчастья еще можно ждать, когда придется идти в бой под командой дряхлого сони-капитана и косого герольда?

Я обвел взглядом кружок сидящих вокруг людей. Едкий дым царапал мои глаза, солдаты в смущении отворачивались… Угрюм неловко поднялся на ноги и ткнул в мою сторону пальцем:

– Смотри, не сглазь меня! Ты…

– Прекрати! – Все повернулись на окрик и увидели, что последовавший за мной Голубь остановился в нескольких футах от костра. – Прекрати болтовню, дурак! В этом деле повязаны все мы! И ты больше не в своей деревне. Ты больше не можешь в охотку красть дичь и уток у бедняков и велеть им называть себя мастером!

Угрюм тут же взревел:

– Я ж те яйца оторву!

Голубь неуверенно смотрел на своего односельчанина, тянувшегося к ножу и отталкивавшего руку пытавшегося удержать его солдата.

Внезапно появившийся высокий человек в белом плаще отвесил Угрюму внушительную пощечину. Тот пошатнулся, выпрямился и снова потянулся к ножу.

Перед ним стоял Ликон.

– Ну-ка, ударь меня, паршивец, и попадешь в бунтовщики! – рявкнул он и уже более спокойным тоном добавил: – Но если хочешь, я расправлюсь с тобой с глазу на глаз, как подобает мужчине.

Угрюм, из угла рта которого потянулась струйка крови, уронил руки вниз. Раскачиваясь, как марионетка с перерезанными нитями, он застыл на месте.