Камни вместо сердец - Кристофер Сэнсом (2015)

Я постучал в дверь. Прошаркали чьи-то ноги, и дверь мне открыл невысокий человек на шестом десятке лет, облаченный в давно не стиранную сутану. Он оказался чрезвычайно толстым: ширина его тела едва ли не равнялась росту. Круглые щеки этого человека покрывала серая щетина. Он посмотрел на меня слезящимися глазами.

– Преподобный Секфорд? – спросил я.

– Да, – кротко ответил старик.

– Мне хотелось бы поговорить с вами. О той доброте, с которой много лет назад вы отнеслись к женщине по имени Эллен Феттиплейс. Уилф Харриданс посоветовал мне обратиться к вам.

Внимательно изучив мою внешность, священник кивнул:

– Входите, сэр.

Я последовал за ним в неопрятную гостиную. Хозяин дома предложил мне сесть на деревянную скамью, покрытую пыльной тканью. Заняв кресло напротив, крякнувшее под его тяжестью, он с любопытством уставился на меня:

– Полагаю, что вы только что с дороги, сэр.

– Да. Приношу извинения за свою пропыленную внешность.

Набрав воздуха в грудь, я повторил ту же самую историю, которой попотчевал Уилфа о своем друге, разыскивающем родственников по фамилии Феттиплейс. Джон Секфорд слушал меня внимательно, хотя взгляд его время от времени обращался к открытому окну за моей спиной и к пузатому кувшину на буфете, который украшала почерневшая серебряная тарелка. Когда я договорил, он посмотрел на меня с глубокой печалью.

– Простите меня, – проговорил священник негромко, – но надеюсь, что ваш клиент интересуется ими не из праздного любопытства. История Эллен печальна и даже ужасна.

– Мой… мой друг… не сомневаюсь, что он мог бы помочь ей, если бы получил такую возможность.

– Если она еще жива. – Мой собеседник на некоторое время умолк, собираясь с мыслями. – Вильям Феттиплейс, отец Эллен, был добрым человеком. Он получал небольшой доход со своей плавильни, но не скаредничал, жертвовал деньги церкви и беднякам. Его жена Элизабет умерла молодой. Так что в дочери он души не чаял и, быть может, слишком избаловал ее, так что выросла она девушкой норовистой, но доброй и щедрой. Она любила мою церковь и часто приносила цветы к алтарю, а иногда и мне, дабы украсить сию скромную обитель.

Глаза его на мгновение затуманились, а потом он продолжил:

– Пожар случился девятнадцать лет назад.

– Уилф сказал, что это произошло в августе двадцать шестого года.

– Да. На следующий год случился неурожай и великая дороговизна. В тот год я похоронил многих прихожан. – Взгляд священника вновь обратился к окну. Я обернулся, однако за окном виднелся только маленький садик и вишневое дерево посреди него.

– День тот был холодным и облачным, как часто бывало в то лето, – стал рассказывать старик. – Я находился здесь, у себя дома. Уже темнело – помню, я как раз зажег свечу, когда в мою дверь отчаянно застучали. Я подумал, что кто-то умирает и нуждается в священнике, но передо мной оказалась бедняжка Эллен. Голова ее была непокрыта, волосы растрепаны, платье порвано и запятнано травой. Должно быть, упала по дороге сюда от плавильни.

Однако, подумал я, несчастное состояние ее одежды способна объяснить и другая причина.

– Я не мог добиться от нее ничего толкового, – продолжал мой собеседник. – Она смотрела в одну точку, тяжело, со свистом дышала, но молчала. Потом она произнесла: «Пожар, пожар в плавильне!» Выбежав наружу, я закричал, поднимая тревогу, и вскоре половина Рольфсвуда уже бежала к домнице. Я остался с Эллен. Потом мне сказали, что к тому времени, когда люди добежали туда, весь двор был объят огнем. От мастера Феттиплейса и его работника Питера Гратвика осталась лишь горстка обгорелых костей. Упокой Господь их несчастные души!

– Папаша Харриданс сказал мне, что после пожара Эллен перебралась к вам?

– Да. – Отец Джон поднял голову. – Но ничего непристойного здесь не было: я пригласил пожить у меня и мамашу Райт, одну из служанок Феттиплейсов.

– И как долго Эллен оставалась у вас?