Камни вместо сердец - Кристофер Сэнсом (2015)

– А знаешь, что помогло мне? Приведение Колдайрона к должному виду. Боже, как нагло держал себя этот негодяй на первой неделе! Однако я не позволил ему сесть себе на шею, отругал его за наглость, как и писал тебе. Тут он притих и стал на какое-то время послушным, но на последней неделе опять набросился на Джозефину…

– Так.

– Он лупил девушку поварешкой. Я отобрал ее.

– Хорошо. Я приказал ему явиться сюда через несколько минут. Однако сперва я должен рассказать тебе кое-что о нем, что не стал доверять письму на тот случай, если негодяй вдруг вскроет его.

Я поведал Гаю о том, что узнал в Портсмуте от солдата о происхождения Джозефины и о бегстве Колдайрона вместе с ротной казной.

– Он – преступник, – заключил я.

– Меня это не удивляет, – отозвался мой друг. – И что ты намереваешься делать?

Я усмехнулся:

– Увидишь.

Вскоре в дверь постучали. Мой домоправитель вошел в гостиную и встал навытяжку посреди комнаты.

– Итак, Вильям Колдайрон или, точнее, Вильям Пайл… – начал я.

Эконом не шевельнулся, однако тело его напряглось.

– В Портсмуте я встретил твоего старого друга. С которым ты любил играть в карты. Некоего Джона Сэдлера, – сообщил я ему.

Колдайрон глубоко вздохнул:

– Помню этого Сэдлера. Бесчестный тип. Увечные солдаты охотно рассказывают всякие небылицы, сэр.

– Он был с вами при Флоддене, когда ты был казначеем и отсиживался в арьергарде. Кроме того, он запомнил, как ты потом, во Франции, забрал с собой Джозефину, когда она была маленькой девочкой.

Вильям судорожно глотнул, его кадык качнулся вверх-вниз на жилистом горле, и он возмущенным голосом произнес:

– Ложь… ложь и клевета… да, клевета! Я подобрал Жожо в горящей французской деревне, я спас ей жизнь.

– Нет, ты не делал этого. Ты взял ее как невольницу, когда решил дезертировать, украв деньги своей роты. За это вешают.

– Все это ложь! – вскричал Колдайрон, но потом снова глотнул и взял себя в руки. Голос его стал вкрадчивым. – Но почему вы поверили Сэдлеру, сэр? Он – злобный лжец. А старому солдату не от кого ждать справедливости, – добавил он самым театральным образом.

– Нетрудно сделать запрос. И тогда тебя будет ждать заслуженное наказание. – На лице эконома появилось затравленное выражение. – А Джозефина знает, кто она на самом деле? – спросил я резким тоном.

– Она помнит, как горела ее деревня, помнит, как жила в лагере, и знает, что это я дал ей возможность жить, обрести свое место в мире, – заявил домоправитель. – Я спас ее, кроме меня, у нее никого нет. Я обращался с ней, как с родной дочерью.

– Гай, – попросил я своего друга, – не окажете ли мне небольшую любезность? Приведите сюда Джозефину.

Медик направился к двери, и Колдайрон обернулся к нему.

– Сэр, – проговорил он с мольбой в голосе, – неужели вы поверили этой лжи?

Мальтон не ответил. Он вышел, и мы с экономом оказались друг перед другом. Вильям облизнул губы:

– Сэр, прошу вас, не доносите обо мне! Если дело дойдет до суда, там могут поверить россказням Сэдлера.

– Слова его нетрудно проверить по ротному архиву. Там мы и узнаем истину.

– Тогда отпустите нас с Джозефиной, – заискивающим тоном повторил мой слуга. – Мы уйдем отсюда в любой момент, как только вы скажете. Хотя мне, старику, раненному на королевской службе…

– Точнее, пострадавшему за мошенничество в карточной игре, как мне говорили.

Лицо эконома на мгновение исказил гнев, однако он промолчал. Дверь снова отворилась, и вошел Гай, за которым последовала испуганная Джозефина.

– Сэр, – немедленно заговорила она. – Я что-нибудь натворила? Отец…

– Тихо ты, Жожо! – осадил ее Колдайрон. – Помолчи.

Я повернулся к девушке:

– Джозефина, тебя никто ни в чем не упрекает. Но мне стало известно, что Вильям Колдайрон не является твоим отцом. Более того, Колдайрон – не его настоящее имя.