Талантливый мистер Рипли - Патриция Хайсмит (2016)

Отъехав на какое-то расстояние и надев перчатки, он принялся вытирать наружную сторону двери, чтобы стереть отпечатки пальцев, – единственное место, до которого он дотрагивался. Том остановил машину на улице, которая резко уходила к «Америкэн экспресс», напротив ночного клуба «Флорида». Он вышел из машины, оставив ключ в зажигании. В кармане у него был бумажник Фредди, хотя итальянские деньги он уже переложил в свой бумажник, а швейцарскую банкноту в двадцать франков и несколько австрийских купюр сжег в квартире. Он вынул бумажник Фредди из кармана и, проезжая мимо сточной канавы, выбросил его.

Возвращаясь к дому, Том думал о том, что сделал всего две ошибки: от грабителей логично ожидать, что они прихватят и пальто, потому что оно было добротное, а заодно и паспорт, оставшийся в кармане пальто. Но ведь не всякий грабитель действует логично, продолжал размышлять он, а тем более, надо полагать, итальянский грабитель. Да и не все убийцы ведут себя логично. Ему вспомнилась фраза из разговора с Фредди: «…итальянец. Молодой парень». Наверное, кто-то выследил его, подумал Том, ведь он никому не говорил, где живет. О том, где он живет, знают двое-трое посыльных, но посыльные не проводят время в таких местах, как кафе «Греко». Он поежился, чувствуя, что все-таки допустил оплошность. Том представил себе смуглого молодого человека, который, тяжело дыша, преследует его до дома и, после того как Том в него войдет, ждет, в каком окне загорится свет. Том вобрал голову в плечи и прибавил шагу, будто за ним и вправду шел по пятам упорный, фанатичный преследователь.

17

Не было еще и восьми часов утра, когда Том вышел из дома купить газеты. В них ничего не было. Его не найдут еще несколько дней, подумал Том. Кому придет в голову заглядывать за какую-то могилу вроде той, за которую он положил Фредди. Том чувствовал себя вполне безопасно, но физически был совсем плох. У него было похмелье, ужасное состояние, когда, за что ни возьмешься, ничего не можешь довести до конца. Даже когда он чистил зубы, то прервал вдруг это занятие и пошел посмотреть, действительно ли его поезд уходит в десять тридцать или все-таки в десять сорок пять. Оказалось, в десять тридцать.

К девяти он был полностью готов – оделся и разложил плащ на кровати. Он даже поговорил с синьорой Буффи и сказал ей, что его не будет по меньшей мере недели три, а может, и больше. Синьора Буффи вела себя, на его взгляд, как обычно и о его вчерашнем американском госте даже не заикнулась. Том подумал, что бы еще у нее спросить, что-нибудь ничего не значащее, имея в виду вчерашние расспросы Фредди, и что синьора Буффи на самом деле думает про эти расспросы, но, поскольку ему ничего не пришло в голову, он решил оставить ее в покое. Все шло превосходно. Поначалу Том никак не мог понять, отчего у него болит голова после вчерашнего, – выпил-то он самое большее три мартини и два перно. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что это, скорее, результат внушения и похмелье у него оттого, что он собирался обставить дело так, будто они с Фредди изрядно выпили. Теперь все позади, а от надуманного похмелья было не избавиться.

Зазвонил телефон. Том взял трубку и мрачно произнес:

– Pronto.[45]

– Синьор Гринлиф?

– Si.[46]

– Qui parla la stazione polizia numero ottantatre. Lei e un amico di un’ americano chi se chiama Frederick Meelays?[47]

– Фредерик Майлз? Si, – ответил Том.

Голос, в котором чувствовалось напряжение, сообщил ему, что утром на Аппиевой дороге было найдено тело Фредерика Милеса, а синьор Милес был у него вчера, не так ли?

– Да, это так.

– В какое время?

– Примерно от полудня до пяти-шести вечера, но я не уверен.

– Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?.. Впрочем, не беспокойтесь, вам не нужно идти в участок. Следователь сам к вам придет. Одиннадцать часов утра вас устроит?