Первородный грех - Филлис Джеймс (2005)

— Как я могу определить? Но я помню, что моя просьба привела ее в замешательство. Кажется, она заволновалась. В самом деле, трудно понять, как она могла задевать куда-то рукопись. Она никогда не была небрежна с вещами, которые имели для нее значение. Да и места в этой квартире не так уж много. И она не очень-то старалась ее отыскать. Если позволите мне высказать догадку, я думаю, что тогда рукописи у нее просто не было.

53

Когда они подошли к машине, Дэлглиш сказал:

— Я поведу, Кейт.

Она, ни слова не говоря, села на место пассажира и пристегнула ремень. Кейт любила сама водить машину и знала, что это у нее хорошо получается, но когда — вот как теперь — он предпочитал садиться за руль, ей доставляло удовольствие молча сидеть рядом и время от времени бросать взгляд на сильные, чуткие руки, легко лежащие на рулевом колесе. Сейчас, проезжая по Хаммерсмитскому мосту, она взглянула на его лицо и увидела хорошо знакомое ей выражение суровой отрешенности, такой самопогруженности, будто он стоически переносит мучающую его боль. Когда ее только назначили в его группу, она думала, что это — выражение сдерживаемого гнева, и опасалась уколов холодного сарказма, который, как она подозревала, был одним из средств его защиты от недостатка самоконтроля и которого так страшились его подчиненные. За последние два с лишним часа им удалось собрать очень важные показания, и ей не терпелось узнать его реакцию, но она понимала, что сейчас лучше не нарушать молчания. Дэлглиш вел машину с обычной спокойной уверенностью и умением, и трудно было поверить, что его мысли заняты чем-то другим. Что его беспокоило — ранимость этой девочки? Или он продумывал данные ею показания? А может быть, под этой суровостью кроется попытка сдержать возмущение намеренной жестокостью смерти Эсме Карлинг, смерти, которая, как они теперь знали, была результатом убийства?

У других старших офицеров эта суровая отрешенность могла бы означать гнев из-за некомпетентности Дэниела. Если бы Дэниелу удалось вытянуть из этой девочки правду о том, что происходило вечером в четверг, Эсме Карлинг, по всей вероятности, была бы сейчас жива. Но можно ли это действительно назвать некомпетентностью? Обе они — и Карлинг, и девочка — рассказали одно и то же, и их рассказ был вполне убедителен. Дети обычно хорошие свидетели и лгут очень редко. Если бы ее саму послали опросить Дэйзи, получилось бы у нее лучше, чем у Дэниела? А сегодня? Получилось бы у нее лучше, если бы Дэлглиш не вмешался? Она сомневалась, что Дэлглиш хоть одним словом упрекнет Дэниела, но это не помешает Дэниелу самому упрекать себя. Кейт искренне радовалась, что не оказалась на его месте.

Они успели проехать весь Хаммерсмитский мост, прежде чем Дэлглиш нарушил молчание:

— Мне думается, Дэйзи рассказала нам все, что знает, но то, чего в ее рассказе не хватает, многое сводит на нет, верно? Одно пропущенное слово — а какая была бы разница! Змея была за дверью. За какой дверью? Она слышала голос. Мужской или женский? Кто-то нес пылесос. Мужчина или женщина? Но мы хотя бы не должны теперь опираться на неубедительность прощальной записки, чтобы быть уверенными в том, что это — убийство.

В приемной Уоппинга Дэниел работал в полном одиночестве. Кейт, испытывая из-за него неловкость, хотела было оставить их с Дэлглишем наедине, но это оказалось затруднительно — уловка выглядела бы слишком явной. Дэлглиш кратко изложил результаты их утренних опросов. Дэниел встал. В памяти Кейт это инстинктивное движение вызвало образ подсудимого, поднявшегося, чтобы выслушать приговор. Его волевое лицо было очень бледным.

— Простите, сэр. Я должен был сломать их алиби. Это ужасная ошибка.

— Во всяком случае, достойная сожаления.

— Я должен сообщить вам, сэр, что сержант Роббинс высказывал сомнение. Он с самого начала подумал, что девочка лжет, и хотел оказать на нее давление.