Первородный грех - Филлис Джеймс (2005)

Эта папка, объемистая, но не столь уж необычайно толстая, была плотно вставлена между двумя другими, и когда он потянул их к себе, она соскользнула с полки и раскрылась. Несколько бумаг, ничем не скрепленных, упали на пол, пролетев над его головой, словно тяжелые листья. Он осторожно слез со стремянки и подобрал их. Остальные бумаги были скреплены вместе, явно сложенные в хронологическом порядке. Дэниела поразили две вещи. Сама папка была из плотного коричневатого картона и, похоже, очень старая, тогда как некоторые бумаги выглядели настолько новыми и чистыми, что могли быть вложены туда не раньше чем в последние пять лет. Названия на папке не было, но, пока он ползал на четвереньках, подбирая документы с пола, он обратил внимание на то, что среди более ранних бумаг несколько раз попадается слово «евреи». Он отнес папку на стол в малом архивном кабинете.

Листы не были пронумерованы, так что он мог лишь предполагать, что они сложены по порядку, однако его внимание привлек один недатированный документ. Это было предложение написать роман, неумело напечатанное и не подписанное. Оно было озаглавлено:

«Представление компаньонам „Певерелл пресс“».

Дэниел стал читать:

«Фоном и общей объединяющей темой романа, условно называемого „Первородный грех“, является пособничество вишистского режима во Франции депортации евреев из страны в 1940–1944 годах. В течение этих четырех лет 76 000 евреев были депортированы, огромное большинство их погибло в концентрационных лагерях в Польше и Германии. Книга расскажет историю одной семьи, разделенной войной, где молодая мать-еврейка с двумя близнецами-четырехлетками оказывается во Франции, как в ловушке, из-за немецкого вторжения. Их прячут друзья, их снабжают фальшивыми документами, но в результате предательства они подвергаются депортации и погибают в Освенциме. В романе будет исследовано влияние этого предательства — одной небольшой семьи из многих тысяч таких же жертв — на мужа упомянутой женщины, на тех, кого предали, и на предателей».

Разбирая документы, Дэниел не нашел ни ответа на это предложение, ни писем со стороны «Певерелл пресс». В папке содержались, по всей видимости, рабочие документы и результаты исследований. Роман основывался на доскональном изучении материала, с необычайной тщательностью исследованного для предполагаемого художественного произведения. Писатель либо посетил, либо вел интенсивную переписку с самыми разными международными и государственными организациями и учреждениями в течение многих лет: государственные архивы Парижа и Тулузы, библиотечный центр документов современного еврейства в Париже, Гарвардский университет, департамент актов гражданского состояния и Королевский институт внешних сношений в Лондоне, Западногерманский федеральный архив в Кобленце. Здесь были также выписки из газет и журналов Сопротивления, «Юманите», «Темуаньяж кретьен»,[113] «Партизан» и протоколы префектов неоккупированной зоны. Дэниел позволил им всем пройти перед его глазами — письмам, докладным, обрывкам официальных документов, копиям протоколов, рассказам очевидцев. Записи были обширно документированы и местами поразительно точны: число депортированных, время отправки поездов, роль политики Пьера Лаваля, даже изменения в иерархии немецких властей во Франции весной и летом 1942 года. Очень скоро Дэниелу стало ясно, что исследователь сделал так, чтобы его имя нигде в этих бумагах не фигурировало. Адрес и подпись на его письмах были старательно зачернены или отрезаны, на письмах к нему оставались лишь имена и адреса отправителей, но все другие опознавательные признаки были уничтожены. Не имелось никаких свидетельств, что какие-либо из этих исследований были как-нибудь использованы, что книга была хотя бы начата, не говоря уже о том, что закончена.