Подарок - Луиза Дженсен (2019)

Каким-то образом я поняла, что мы пришли. Возникло ощущение дома. Все сделалось нереальным, словно я опьянела. В конце подъездной аллеи мы замедлили шаги. Натан, держа плащ в одной руке, другой похлопал себя по карманам в поисках ключей. Дома в этом квартале все еще выглядели как новые, хотя их построили лет двадцать назад. Красные черепичные крыши и никаких печных труб.

Натан толкнул ворота и отпер черную блестящую входную дверь с серебряным молоточком, я последовала за ним в коридор, где стоял застарелый запах стирального порошка. На стене в черной блестящей раме висела огромная репродукция Эйфелевой башни ночью.

– Чувствуйте себя как дома. – Ему хватило четырех шагов, чтобы оставить позади коридор и оказаться на кухне. – Чаю?

– Да, пожалуйста. – Я скользнула пальцами по молочно-белой стене, потрогала отполированный белый косяк ведущей в туалет двери. Не могла себя остановить, хотела до всего дотронуться, ощутить под пальцами реальные вещи и убедить себя, что не сплю.

На кухне Натан достал из шкафа кружки, взял из холодильника молоко.

– С сахаром?

– Нет, спасибо.

Он погрузил ложку в баночку, набрал белых гранул, бросил их мне в кружку и, когда они утонули, помешал. Не знаю, слышал ли он меня, но, прежде чем я успела что-то сказать, посмотрел и добавил еще полложки.

– Хоть вы и отказались, сахар помогает от стресса. Вы до сих пор очень бледны. Сейчас вас где-нибудь устроим. Давайте посидим в саду. – Он уже снял крючок с задней двери.

Мне безумно хотелось посмотреть весь дом, но он подал мне коробку с шоколадным печеньем.

– Несите это на улицу и поешьте, чтобы заморить червячка. А я пока организую что-нибудь посущественнее.

Сад был прекрасен – буйство красок, и я вспомнила слова Тома о том, что его дочь любила садовничать. Прислонившись к забору, я потягивала чай, а Натан возился с большим зеленым зонтом, устраивая его так, чтобы стол оказался в тени.

– Достаточно окрепли, чтобы принести подушки на кресла из сарая?

В сарае стояла удушающая жара, но одновременно пахло сыростью и землей. На стенах висели садовые инструменты, на зубьях вил еще сохранилась грязь. В дальнем конце были сложены мешки с компостом и известью, на полках лежали книги по огородничеству и пакетики с семенами. Подушки оказались наполовину спрятанными под брезентом. Я потянула их и задела горшок, тот перевернулся, мелькнуло что-то серебристое, и по полу побежал такой большой паук, каких я еще видела. Я вскрикнула и выскочила на улицу.

– С вами все в порядке? – Натан принял у меня ношу.

– Паук, – объяснила я, отступив в угол сада, пока Натан тряс подушки. Облако пыли поднялось и тут же осело.

– Вы, девушки, всего пугаетесь. – Натан улыбнулся.

– Не всего, – возразила я. – Ваша девушка боится пауков?

– У меня нет девушки. Калли была моей невестой. Умерла несколько месяцев назад.

– Очень сочувствую. – Я ничуть не покривила душой.

– Спасибо. – С непроницаемым выражением Натан потащил кресла к столу, и я поняла, что он не хочет обсуждать Калли. У меня немного отлегло от сердца. Я не знала, с чего начать, а в голове до сих пор гудело от попыток проанализировать все случившееся.

Из соседнего двора послышалось тявканье, судя по звуку, надрывалась совсем небольшая собачка.

– Мерзавец! Терпеть его не могу, – проворчал Натан. – Его хозяева – наши новые соседи. Калли бы хватил удар, если бы она до сих пор была здесь. Всей душой ненавидела этих джек-рассел-терьеров. В детстве ее тяпнул один такой, и с тех пор она их боялась. Удивительно. Вообще-то она любила собак, а к джек-расселам не приближалась, даже если они были на поводке.

Сад покосился и закачался, картина из стабильной превратилась в пульсирующую. Миссис Бейнбридж, Каспер, его острые, как иглы, зубы, Калли, страх, который я испытала на работе. Я шагнула к двери.

– Только загляну в туалет. – Мне надо было собраться с мыслями.