Трон Знания. Книга 1 - Такаббир Кебади (2016)

– Я думал, ночью девицы читают любовные романы.

Малика молчала.

– Оставь нас, – бросил Адэр через плечо.

Вельма выскользнула в коридор.

– У тебя болит сердце?

– Нет, – тихо ответила Малика.

– Плохо себя чувствуешь?

– Не настолько хорошо, чтобы следить за словами.

Адэр окинул комнату взглядом. Ни статуэток, ни салфеточек на тумбочках, ни милых безделушек, так обожаемых светскими дамами. Старый бельевой шкаф рассчитан разве что на хранение пары обуви и нескольких платьев. А Малике больше и не надо. На подоконнике маленькое зеркальце и шпильки – уж точно не ее. Сбоку узкой кровати допотопное кресло – вероятнее всего, для Муна или Йола.

– Не любишь уют? – поинтересовался Адэр.

– Люблю, но здесь я временно. Прислуга живет в хозяйственной пристройке.

Адэр подошел к стоявшей возле окна кушетке. На ней, по всей видимости, только что лежала Вельма. Подушка сохранила отпечаток головы, от небрежно брошенного пледа исходил едва ощутимый аромат хвойного леса.

– Вы должны уйти, – проговорила Малика.

– Беспокоишься о своей чести? – спросил Адэр, не в силах оторвать взор от накрахмаленной простыни, повторяющей изгибы тела белокурой девицы.

– О вашей.

Адэр обернулся. На болезненно-бледном лице безразличие, голос тих, как дыхание ветра. Но внешность обманчива, подобно реке подо льдом. Даже этот ответ… разве не дерзость?

– Ты быстро выздоровела.

Малика отвела взгляд:

– За нами приехал Крикс.

– Занятно. Значит, Крикс поднял тебя на ноги.

– Получается, так.

– И ты без чьей-либо помощи выбралась из автомобиля…

– На это не надо много сил.

– …и пришла в мой кабинет.

– Мун настоял.

– С такими переломами, как у тебя, люди лежат месяцами.

– У людей нет Йола.

– И твое лицо…

– Что с моим лицом?

– Оно почти такое же, как раньше.

– Благодаря мазям доктора.

– Почему ты не смотришь на меня?

Малика уставилась на Адэра:

– Что?

– Человек, который прячет глаза от собеседника, вызывает подозрение в искренности своих слов.

– У меня нет права держать взгляд на собеседнике, положение которого выше моего. Меня двадцать два года учили смотреть в пол.

– Но это не вошло в привычку.

– Не вошло, – подтвердила Малика.

Адэр смотрел в ее глаза. Черные, бездонные и молчаливые.

– Кем была твоя мать?

– Простолюдинкой, если вы об этом.

– Это она научила тебя так правильно излагать мысли?

– Она умерла, когда мне исполнилось три года.

Адэр опустился в кресло:

– Я тоже не помню свою мать.

– Я помню, как мама пела.

– Спой.

– Я не смогу спеть, как она.

– А ты по-своему спой.

Малика молчала. Пора бы уйти, но Адэр не мог найти в себе силы подняться. Как только он переступил порог этой комнаты, все тревоги куда-то исчезли. В душе появилась уверенность, что морской народ не подведет, что Совет будет сформирован в срок, и все, что он задумал, обязательно сбудется. А тем бесчинствам, к которым он невольно приложил руку, будет положен конец.

Адэр облокотился на колени, потер ладонями лицо.

И вдруг Малика еле слышно запела:

– В дубраве притихшей листва засыпает.

Моей королевне без сказки не спится.

А ночь кружевная с луною вздыхает

И шепчет игриво: «Пусть принц твой приснится.

По звездным дорожкам он ходит печально.

Он ищет в далекой, холодной пустыне

Немного покоя, немножечко счастья

И теплую гавань, а может, богиню».

Ты спи, ангелочек, пусть светом багряным

Душа озарится, пусть факелом станет.

Пусть сердце трепещет, покоя не зная.

Он свет твой заметит – к причалу пристанет.

– В песне ничего не говорится о магах и чародеях.

– О каких чародеях?

– Которые окружили больную королевну и спасли ее от недуга.