Трофей - Марина Кистяева (2020)

- Мила, в этом доме на тебя никто не посмеет посмотреть ни оценивающе, ни тем более с вожделением. Мои люди прекрасно знают меня и моё отношение к нарушению порядка. И я не такой мудак, чтобы набрасываться на тебя, когда ты болеешь. Но то, что ты думаешь о приличиях, мне нравится, не скрою. Я бы не хотел, чтобы моя девушка демонстрировала излишнюю сексуальность на людях. Можешь считать меня шовинистом, но я сторонник строгих порядков.

Мила покраснела ещё сильнее и запоздало вспомнила, что под пижамой у неё нет белья.

- Меня воспитывали в строгости. Ты это знаешь.

- Знаю.

- Даже странно…

- Что?

- Мужчины любят сексуальных женщин.

- Мила, сексуальность женщины и порочность, распущенность – понятия диаметральные. Женщине необязательно обнажаться, чтобы быть привлекательной. И я не буду спрашивать, откуда ты знаешь, что любят мужчины, а что нет.

Мила слабо улыбнулась.

- А я больше не буду умничать о том, в чем не разбираюсь.

- Здравая мысль.

Телефон Глеба просигналил.

- Приехал врач.

- Глеб, я без лифчика, - поздно обеспокоилась Мила и невольно прикрыла рукой грудь, на которую сразу же посмотрел Алашеев.

- Я заметил.

- Я не буду перед доктором… - она замялась. – Пусть и говорят, что у врачей нет пола, но я бы предпочла подняться и…

Она замолчала, состроив рожицу.

- Я понял тебя. Проводить до спальни?

Ох, ты ж…

- Да. Если можно. И если мы не задержим твоего врача.

- Маркович подождет.

ГЛАВА 12

- Привет, болёзная.

- Болёзная? Марк, только ты мог отыскать в своем лексиконе такое словечко. Я рада тебя видеть. Проходи. Целоваться не будем, а то ненароком ещё и заражу.

Марк как-то странно усмехнулся.

- Ну да, с тобой сейчас лучше обойтись без поцелуев. Так, солнце, цветы возьмешь, или мне их так и держать?

- Хорошо, что хоть веником их не назвал.

- Ты по мне соскучилась, - парень нарочито-вызывающе прищурил глаза.

- Определенно.

Мила приняла букет и огляделась в поисках вазы. Она по-прежнему плохо ориентировалась в доме, даже в спальне, что теперь стала её. Вазу она всё же обнаружила. Та стояла на невысоком столике у кресла.

- Присаживайся. Я сейчас налью воды и вернусь.

- А это куда? - Марк задрал руку, в которой держал пакет.

- А там что?

С ним Мила могла быть собой. Чувствовать себя легко и непринужденно, не думая о том, что каждое её слово повлечет последствия.

- Тут твои любимые пирожные с клубникой.

- Марк, - на глазах внезапно выступили слезы.

- Эй, давай только без мокроты. А то некоторые войдут не вовремя и не оценят ситуации.

Мила напряглась, сильнее сжав цветы.

- Ты сейчас о Глебе?

- Без имен, - дурачась, заметил Марк и подмигнул ей.

Мила покачала головой и прошла в ванную.

- Ничего, если я попрошу чай нам сюда принести? Или спустимся вниз?

- Давай сюда.

Она… как там сказал Марк? Болёзная, ей и покапризничать можно.

На самом деле, Мила чувствовала себя уже лучше. Температура продержалась три дня, спала. Насморк иногда беспокоил. Больше всего дискомфорта доставляло горло, саднило и мешало спать по ночам. Присутствовала ещё и слабость, но тут Мила списывала на то, что она эти дни провалялась в постели, вставая только в ванную и чтобы перекусить. Есть тоже особо не хотелось.

Как не хотелось и возвращаться к полноценной жизни. Поэтому выздоравливать она не спешила. Болеть - так болеть. Сколько там дней положено? Минимум пять? У неё остался день в запасе. Она ещё немного, совсем чуть-чуть полежит, побездельничает, отоспится, а потом… А потом снова начнется борьба за переустройство собственной жизни.

Они с Марком вернулись в комнату одновременно. Бывший жених поправил рукава легкой льняной рубашки и улыбнулся.

- Рассказывай, как живешь, солнце.