Трофей - Марина Кистяева (2020)

За футболкой полетели на кресло джинсы с боксерами.

Глеб предстал перед ней полностью обнаженным.

Взгляд Милы прошелся по его литым плечам, груди, спустился вниз, к красивым продольным проработанным мышцам пресса, к длинным сильным ногам.

Бессовестно задержался в области паха.

Член Глеба уже стоял, что не могло не льстить самолюбию Милы. Какой молодой девушке не будет приятно, что мужчина реагирует на неё столь остро? Что она для него столь желанна?

Грудь заныла, соски напряглись, уперлись в нежное кружево бюстгальтера, которое моментально перестало восприниматься таким. Внизу живота потянуло, трусики увлажнились. Во рту Милы образовалась вязкая слюна, которую сглотнуть удалось не сразу.

Мила знала, чего хотела.

Больше не осталось ни сомнений, ни тревог.

В этой комнате только они двое: он и она. Больше никого.

- Сама…

Выдохнула Мила, прежде чем сделать шаг и опуститься перед Глебом на колени. Она успела увидеть легкое недоумение на его лице, быстро сменившееся пониманием и разгоравшимся огнем желания.

Мила не мешкала, подняла руку и обхватила ствол Глеба. Сжала. Сильно. Так, как он любил. Он показывал, как ему нравится – она запоминала, впитывала. Мила в какую-то ночь поймала себя на мысли, что ей нравится доставлять ему удовольствие. Она сама от этого возбуждалась сильнее.

Вот и сейчас, стоило опуститься на колени, сжать мужское достоинство с уже выступившей жемчужной каплей, как новая волна возбуждения пронзила её насквозь. Завертелась у основания шеи, слегка поколола и устремилась вниз, стекла по позвоночнику к пояснице, к крестцу и ниже. Мила специально не раздевалась, играла на контрасте.

Сила и слабость.

Мужчина и женщина.

Мила последний раз взглянула в лицо Глеба, попутно отметив, что взгляд у него становится осатанелым, и приблизила губы к члену. Ох, не зря говорят, что когда женщина стоит перед мужчиной на коленях, она им владеет. Мила почувствовала прилив сил. Какую-то дикую, необузданную энергию, которая била отовсюду: через кожу, рот, волосы. Она окутывала её с головой, подталкивая. Крупная розовая головка, набухшая и покрасневшая, оказалась совсем рядом. Красивая… У Милы слегка закружилась голова. Вот оно – желание. Даже вожделение… Мужское. И да, она не ошиблась – очень красивое. А ещё со вкусным, терпким концентрированным запахом, который приятно защекотал обоняние Милы.

Дальше – действия. Неопытные, но идущие от самого сердца. Мила двигалась неумело, Глеб это знал. Поэтому направлял. Показывал.

- Смелее, Принцесса… Вот так. Да. Тааак…

Его голос менялся. То взлетал, то окончательно проваливался в хрипотцу, заставляя Милу стараться ещё сильнее. Ещё глубже… Ему нравилось. Очень! Она это даже не чувствовала – знала.

И ей нравилось. Да… Она не могла ошибиться. Эти порочные прикосновения. Глубокие проникновения, когда, кажется, что всё – больше и глубже не сможет принять. Его успокаивающие поглаживания по её волосам, которые ежесекундно могли смениться крепким захватом.

- Тихо… Тихо, Милослава… Я хочу кончить в твой ротик. Хочу испачкать его. Но не сегодня… Открой пошире… Да…

Он толкался осторожно, стараясь не травмировать её. У Милы на глазах выступили слезы; пару раз было такое, что рвотный рефлекс подкатывал к горлу. Тогда Глеб сразу же выходил из неё, качал головой. Она снова упрямо тянулась к нему, впиваясь ногтями в упругие ягодицы, не замечая, как оставляет на них следы из тонких розоватых полумесяцев.

Миле было мало. Мало! Понимаете? Ей хотелось ещё глубже. Она пыталась. Не получалось, она пробовала снова. Облизывала головку, которую Глеб периодически сжимал, отстраняясь. Тогда его дыхание становилось рваным, тяжелым.

- Хочу кончить тебе на лицо.