Клэр в панике резко сдавила грудную клетку Китти. Никаких изменений.

До нее донесся жалобный вой дефибриллятора. Фельдшер уже включил зарядное устройство и теперь ловкими движениями устанавливал контакты на груди Китти. Клэр отстранилась, когда он подвел пластины и дал разряд.

На мониторе кривая резко рванула вверх, после чего вернулась к прежней синусовой тахикардии. Оба – и Клэр, и фельдшер – одновременно издали глубокий вздох облегчения.

– Этот ритм долго не продержится, – сказала Клэр. – Нам нужна капельница.

С трудом удерживая равновесие в трясущейся машине, фельдшер затянул жгут на другой руке девочки и снова попытался отыскать вену.

– Не могу найти.

– Что, даже на локтевом сгибе?

– Та уже лопнула. Еще в тот раз, когда мы пытались поставить первую капельницу.

Доктор Эллиот бросила взгляд на монитор. По нему снова бежали ритмы вентрикулярных сокращений. До больницы по-прежнему оставалось несколько километров, а сердечный ритм ухудшался. Срочно требовалась капельница.

– Займитесь реанимацией, – велела она. – А я подсоединю капельницу к подключичной вене.

Они осторожно поменялись местами.

С бешено бьющимся сердцем Клэр опустилась на колени и осмотрела ключицу девочки. Последний раз центральную венозную катетеризацию ребенка она делала много лет назад. Ей предстояло ввести иглу под ключицу и направить к подключичной вене, стараясь не задеть легкое. У нее уже дрожали руки, а в подпрыгивающей машине они вряд ли когда-нибудь перестанут трястись.

«У девочки шок, она умирает. У меня нет выбора».

Она вскрыла набор для центральной венозной катетеризации, протерла кожу бетадином и натянула стерильные перчатки. Потом судорожно вздохнула.

– Продолжайте надавливания, – велела она фельдшеру. Направив кончик иголки под ключицу, Клэр проколола кожу.

Ровным уверенным движением ввела иглу, не прекращая осторожно оттягивать поршень шприца.

Вдруг в нем показалась темная кровь.

– Я попала в вену.

Запищал сигнал тревоги.

– Скорее! У нее желудочковая тахикардия! – крикнул фельдшер.

«Господи, только бы яма на дороге не попалась. Только не сейчас».

Удерживая иглу в неподвижном состоянии, она сняла шприц и продела проводник для катетера в подключичную вену через полую иглу. Теперь, когда проводник зафиксирован, самая деликатная часть процедуры позади. Не теряя ни секунды, Клэр вставила катетер, извлекла проводник и подсоединила капельницу.

– Высший пилотаж, док!

– Лидокаин поступает. Рингер по полной. – Клэр взглянула на монитор.

Все та же желудочковая тахикардия. Она потянулась за пластинами дефибриллятора и уже приложила их к грудной клетке Китти, когда фельдшер предупредил:

– Постойте.

Она посмотрела на монитор. Лидокаин начал действовать: желудочковая тахикардия прекратилась.

Резкое торможение «скорой» возвестило о том, что они прибыли на место. Пока машина разворачивалась и пятилась к дверям приемника, Клэр собиралась с духом.

Задние двери распахнулись, показались знакомые лица Макнелли и его персонала. Несколько пар рук потянулось в салон, чтобы выкатить носилки.

В отделении неотложной помощи их ожидала куцая бригада медиков – только те, кого Макнелли смог мобилизовать за столь короткое время: анестезиолог, две акушерки и доктор Бирн, хирург общей практики.

Бирн тотчас приступил к делу. Скальпелем он надрезал кожу над ребрами Китти и почти силой втолкнул туда пластиковую трубку. Кровь хлынула по трубке в стеклянный резервуар. Мгновенно оценив интенсивность кровотока, хирург решил:

– Придется вскрыть грудную клетку.