Город мертвых - Город мертвых (2016)

Она, она, он. На самом деле у них не было пола. Их пол был исключительно маскировкой. Каждый был «оно». Колония множества меньших «оно». Они имели две цели: уничтожать и асексуально размножаться.

Еще один кокон раскрылся и выпустил четвертого. Пятый кокон, затем шестой уронили свои плоды в мир. Двое мужчин, женщина: трое «оно».

Они были революцией. Они были ненавистью и яростью, дистиллированными до идеальной чистоты. Их голод был огромен, как притяжение черной дыры, способной затянуть вселенные к уничтожению.

Другие коконы в подвале зала суда пока что были не готовы к рождению.

Шестеро отошли от них и поднялись по лестнице на первый этаж.

В здании суда царила тишина. И будет царить десятилетиями, пока оно не рухнет от отсутствия ремонта.

Снаружи они спустились по лестнице, напоминая шесть моделей с обложек журналов, как будто уверенные в том, что внизу их будет ждать гламурный фотограф.

Они не поскальзывались на снегу. Их обувь на самом деле – часть их организмов, выделенная как обувь, поэтому они были босиком. Но их ноги являлись иллюзией ног, ступни и пятки, касавшиеся покрытого снегом тротуара, на самом деле являлись миллионами наноживотных, которые хватали-отпускали-хватали. Их движение и равновесие – это фрагмент маскарада, никто из них не мог ни споткнуться, ни поскользнуться.

Выйдя на улицу и оглядывая территорию, они могли бы вызвать подозрения, поскольку их лица в свете фонарей в каждом случае были необычны, обладая красотой, безупречнее той, что отражалась на шедеврах Боттичелли. Их дыхание на морозе не взвивалось облачками пара, потому что они, хотя и казались людьми, не имели легких.

Вокруг здания суда располагался район с классическими старыми домами, в основном федерального и викторианского стиля. Шестеро, разделившись, отправились наносить визиты.

* * *

Расти Беллингхем тихо напевал, шагая домой под снегом. Расти жил, чтобы петь. Он писал собственные песни, и людям они, похоже, нравились. Он хорошо играл на гитаре, но музицировал также и на синтезаторе, поэтому мог добиться звучания группы. Время от времени он играл в барах, на свадьбах, днях рождения. Денег зарабатывал немного, но и не рассчитывал на большие суммы, поэтому не был разочарован.

Однажды вечером Расти, игравшего в клубе мэра Поттера «Пикинг энд грининг», услышал букер[36], искатель талантов, и сказал, что может предложить ему постоянную работу в четырех штатах. Но Расти не любил путешествовать. Он на несколько лет уезжал на Средний Восток, участвовать в войне, что исцелило его от желания видеть новые места. В двадцать семь он вернулся домой, в Рейнбоу-Фоллс, и теперь, в тридцать, рассчитывал остаться здесь до самой смерти.

Букер передал записи песен Расти агенту, агент хотел, чтобы Расти приехал в Нэшвилль обсудить свое будущее и обещал покрыть все расходы. Расти сказал: «Нет, спасибо». Он не питал по поводу себя никаких иллюзий. Он мог писать музыку и петь, но у него не было внешности, необходимой, чтобы стать большим профи. Он не был красавчиком точно так же, как Монтана не была Афганистаном. Выглядел он, если честно, немного глуповато, в хорошем смысле, но все равно глуповато. А дни непривлекательных звезд из глубинки давно прошли. Так или иначе, он мог играть для местных, для людей, которые здесь выросли, знали Расти или его родителей, но, играя перед полным залом незнакомцев, он чувствовал такое смущение, что практически не смотрел на аудиторию и не мог болтать между песнями.

Он неплохо зарабатывал плотницким ремеслом, делал шкафы, чему научился у своего отца. Работа была всегда, а удовольствия от хорошей подгонки швов или полировки дерева парень получал не меньше, чем от музыки. И никому не было дела до того, как выглядит мастер по сборке шкафов. В данный момент он работал с обновлением кухни всего в шести кварталах от дома, так что он мог оставлять инструменты прямо там и прогуливаться пешком.