Плохая шутка - Иван Миронов, Александр Варго (2019)

Алексей Петрович положил книгу на подлокотник дивана так, чтобы и Лана и Виктор могли все увидеть. С черно-белой картинки на Погодина глядел его ночной посетитель. По телу Виктора пробежал озноб. На нарисованной дороге, убегающей вдаль, стоял высокий тощий мертвец. На лице виднелись тщательно прописанные язвы и нарывы, превратившиеся в сухую корку. Длинные белые волосы почти полностью закрывали узкие плечи. Отсутствие цветов не помешало художнику создать блеск в глазах мертвеца: спокойный и холодный. Сквозь лохмотья, оставшиеся от одежды, виднелись белые кости. Рука, опущенная вниз, держала серп.

«Ты не жнец. Ты всего лишь серп в руках жнеца», – вновь в голове Виктора мелькнули слова, услышанные им ночью от белобрысого.

Погодин тряхнул головой и снова взглянул на картинку. За высоким мертвецом стояла пара лошадиных скелетов, запряженных в прогнившую телегу. К бортам крепились две керосиновые лампы, дающие слабый свет и способные осветить разве что небольшой пятачок вокруг себя. Мрачную картину завершали темное безлунное небо и стена леса с обеих сторон дороги.

Виктор услышал вдох и тихий, мигом осипший, голос Ланы:

– Что это за хрень? Мы же не в какой-нибудь сраной сказке…

Алексей Петрович присел на диван рядом с Ланой и взял ее ладони в свои.

– Боюсь, мадемуазель, что ваш Анкудинов отнюдь не сказка, – произнес букинист. Виктор почувствовал, как его друг выделяет слова, как бы ставя вежливую речь в противовес грубости Ланы.

«Все такой же дон-кихот. Прет на ветряные мельницы, как и всегда», – подумал Виктор. Несмотря на всю ситуацию, он слегка улыбнулся. Все же он скучал по своему наивному болтливому другу все эти годы.

Алексей Петрович продолжал наигранно-строгим голосом, который, впрочем, моментально превратился в его обычный, доброжелательный:

– Вас я, конечно, вижу впервые, но у меня нет оснований не доверять моему доброму другу. Поэтому рекомендую вам принять Анку как данность. Отрицание проблемы не есть выход из нее.

Виктор машинально потянулся за сигаретой. Затем поднял голову и, взглянув на друга, убрал пачку обратно в карман.

Букинист улыбнулся:

– Думаю, когда мои гости якшаются с самой Смертью, я могу сделать некоторые поблажки. Кури, Вить, на здоровье.

Погодин кивнул и закурил сигарету. Лана достала свою пачку и присоединилась к нему.

«Дура», – подумал он машинально, глядя, как ловко девчонка управляется с сигаретой.

Алексей Петрович исчез и через несколько секунд вернулся с бело-голубым блюдцем в руках.

– Пепельниц не держу, так что не обессудьте.

Букинист несколько секунд смотрел на гостей. Сквозь сизый дым правый, зрячий, глаз выглядел таким же слепым, как и левый.

– Анкудинов, друзья мои, – наконец начал он, вновь меряя шагами маленькую «залу», – это герой сказаний и легенд Бретани. Первые упоминания о нем датируются четырнадцатым веком. Бретонцы верили, что перед смертью к ним приходит Анку, дабы забрать их с собой. Но забирает не сразу, сначала – уведомляет. Человек, повстречавший высокого мертвеца с телегой, запряженной двумя тощими лошадьми, знает, что его час вот-вот пробьет, и начинает готовиться: улаживает свои дела, исправляет свои ошибки. Правда, сказания гласят, что очень часто Анку не дает времени обреченным. Например, детям.

Погодин взглянул на бледную девчонку. Та испуганно посмотрела ему в глаза, но не промолвила ни слова. Но Виктору ничего и не надо было говорить – у него самого перед глазами непроизвольно появилась та сцена с мертвой девочкой и воющей матерью.

– Да, друзья мои, именно детям, которые не успели наделать в своей жизни ошибок и долгов. А еще Анку не дает шанса все исправить закоренелым, нераскаявшимся, преступникам: насильникам, убийцам…

Букинист смотрел прямо в глаза Виктору. Погодин не мог понять чувства, притаившегося в единственном зрячем глазе друга. То ли осуждение, то ли сочувствие. Он кивнул.