Глушь - Арне Даль (2019)

Казалось, Йессика читает его мысли. Ее первыми словами было:

– Рейне знает, что должен сделать, если я не вернусь.

Бергер чувствовал, что его сейчас вырвет, просто вывернет на этот проклятый стол. В ухе раздалось наставление:

– И что же должен сделать Рейне?

Ему удалось сдержаться.

– И что же должен сделать Рейне, если вы не вернетесь?

Йессика улыбнулась, быстро, коротко, безрадостно:

– Завершить дело.

– Фарида Хесари, – подсказала Ди.

– Без вас Рейне становится другим человеком, – сказал Бергер. – Пока вы спали, он отпустил Фариду Хесари.

Йессика медленно кивнула, как будто ее задела какая-то мысль.

– Вы хорошо выполнили домашнее задание. Молодцы.

– Вы же именно этого хотели, – парировал Бергер как можно спокойнее.

– Вот и Рейне сделал работу над ошибками, – пожала плечами Йессика. – Он больше не повторит тот промах.

Бергер вгляделся в глаза Йессики Юнссон, смотревшие мимо него. На короткое мгновение ему показалось, что он насквозь видит ее неестественность. Как будто она понимает, что должна чувствовать боль, но не способна на это. Интересно, чувствует ли она вообще хоть что-то, или все это – только безумный спектакль.

– Мы знаем, что вам пришлось пережить, – начал Бергер.

– Да неужели? – засмеялась Йессика. – Будет лучше, если вы будете говорить о вещах, в которых разбираетесь.

Бергер умолк. Он смутно припоминал эту фразу. Йессика снова заговорила:

– Она сейчас в наушнике тоже ржет, Сэм? Как тогда, восемь лет назад?

Только теперь сцена в Орсе всплыла у Бергера в памяти. Он поднимает руку, вытягивает пальцы, изображая дуло пистолета, и стреляет в Рейне. И потом обращается к медсестре: «Будет лучше, если вы будете говорить о вещах, в которых разбираетесь». А Ди смеется.

Жест, несколько слов, смех. Они застряли в мозгу убийцы и разрослись, как какая-то безумная раковая опухоль.

Отмахнувшись от воспоминаний, Бергер вернулся к допросу, удивляясь собственному мнимому спокойствию.

– Мы знаем, что вам пришлось пережить. Но мы не все понимаем. Вам было восемь лет, когда вы нашли четырехлистный клевер. Вы загадали желание, попросили о том, чего хотели в глубине души, но не могли сказать вслух. Вы очень хотели, чтобы у вас не было младшего брата.

Йессика посмотрела на Бергера, их взгляды скрестились.

– Вы хотели остаться единственным ребенком. Как человеку, страдающему нарциссизмом, вам была невыносима мысль, что вам придется делить внимание родителей с кем-то еще. Интересно, а вы хотя бы испытали шок, когда в восьмилетнем возрасте нашли свою маму в луже крови? Может быть, вы ее и убили? Отравили? Пусть лучше умрет, чем вам придется делить ее с братом?

Йессика отвела глаза, уставилась на стену. Бергеру показалось, что он видит, как напряглась ее челюсть.

Ему нужна была эта напряженность.

– А еще эти ваши отношения с отцом. Вам никогда не удавалось привлечь к себе его внимание. Вы надеялись, что сможете это сделать, когда опасность конкуренции будет устранена?

Челюсть по-прежнему напряжена.

– Но этого так и не произошло. Все вышло совсем наоборот, да? Отец сбежал через весь земной шар в такую даль, какую только можно себе представить. Думаю, он сбежал от вас, Йессика. Он вас боялся. Он видел, как вы опасны. Как сильно больны. Вы рассказали отцу о загаданном желании? Вы и его тоже убили?

Она улыбнулась, но челюсть осталась напряжена. Получилась очень странная гримаса.

– Вы ходили к детскому психологу. Вы понимали, какие чувства должны испытывать. Но не могли. Вы не могли ничего чувствовать тогда и не можете сейчас. Вы внутри абсолютно пусты, Йессика. Ваш мир – это белый лист без единого знака.