Глушь - Арне Даль (2019)

Не следовало ли им все же заставить Йессику Юнссон позвонить? Вынудить ее? Пытать ее? Вырвать ей ногти?

Но эта мразь в любом случае только наслаждалась бы.

Не было другого выбора. Только гнать вперед. Гнать изо всех сил. Прорываться сквозь нелепо скачущее время.

Когда часы показали половину двенадцатого, вокруг по-прежнему все было белым-бело. Но теперь эта белизна превратилась в кошмар.

Они ни разу не сбились с пути. И все равно опоздали на восемь минут.

Искривление времени прошло, оно перестало нестись скачками.

Бергер выскочил из машины и побежал к дому. Он слышал, что Ди бежит следом, слышал, как она снимает с предохранителя пистолет. Самому ему было не до оружия, он только бежал вперед. Входная дверь оказалась слегка приоткрыта, Бергер распахнул ее, пронесся через гостиную и заметался из комнаты в комнату, как обезумевший. Наконец, он нашел дверь в подвал.

Практически скатился вниз по лестнице в сердце Тьмы.

Его глазам предстали стенные часы, затянутый в пленку красный плюшевый диван, стол с лежащим на нем поленом. И пустой стул с обрывками кабельных стяжек. На полу лежал нож и человек в луже крови. Бергер подбежал к нему. Перевернул.

Это был Рейне Даниэльссон. Кровь текла у него из раны на голове, он хрипло дышал.

Бергер резко развернулся, и только сейчас увидел кровавый след, по которому он пробежал, спускаясь сюда. Крови было много. Бергер вернулся наверх и услышал голос Ди, звучащий необычно глухо:

– Здесь следы крови на снегу!

Бергер вышел, увидел, что Ди пробирается по глубокому снегу метрах в десяти от дома, увидел и кровавый след, который она частично затоптала. Побежав за ней, Бергер ее опередил.

Следы вели вверх по белому-белому склону холма и пропадали за его вершиной. Бергер попытался вскарабкаться на холм, но тут же грохнулся головой вперед и кувыркнулся прямо в метровую толщу снега. Рот забился, стало трудно дышать.

Это тянется слишком долго, его охватила паника. Необоримая паника. Однако он сумел встать и мог держаться на ногах. Он сплевывал и сблевывал снег, но продолжал карабкаться на холм. Время тянулось немилосердно долго. Движения напоминали борьбу с зыбучими песками.

Наконец, ему удалось взобраться на вершину. Его взгляд блуждал по противоположному склону.

Уже теряя надежду, Бергер увидел ее.

Она лежала ничком, обнаженная, вытянув руки вперед, и вокруг правой кисти расплывалось кровавое пятно, отвоевывая все больше пространства у белизны.

Как падший ангел.

С темными волосами, подстриженными под каре.

Бергер рухнул на колени рядом с Молли, перевернул ее. Под сомкнутыми веками не было видно движения. Тело было слегка синеватым, но она еще не могла замерзнуть до смерти. Он проверил дыхание, пульс: слабые, еле заметные.

Бергер встал, огляделся. Ди не видно. Кажется, она где-то в доме.

Он сорвал с себя пуховик и накрыл Молли. Потом осторожно поднял ее правую руку. Чуть ниже запястья под большим пальцем был отрезан большой кусок кисти. Кровь хлестала из раны, было непонятно, повреждена ли артерия. Бергер сорвал с себя флисовую толстовку, попытался разорвать ее, но не получилось. Тут он услышал шаги с другой стороны холма, увидел, как над его вершиной появляется лицо Ди, бледное как смерть. Она протянула несколько одеял и сказала:

– Вертолет «скорой помощи» уже вылетел.

Ди посмотрела на рану у Молли на запястье, из которой лилась кровь.

– О черт.

– В чем дело? – спросил Сэм, который наконец разорвал толстовку.

– Молли удалось воплотить в жизнь фантазию Фариды Хесари.

– Что ты, черт возьми, говоришь? – крикнул Сэм, перевязывая руку Молли.

– Как она? – спросила Ди.

Сэм покачал головой. Они вместе завернули синеющее тело Молли в одеяла и пуховик. Бергер взял ее на руки.