Глушь - Арне Даль (2019)

– Мы не можем забирать улики с места преступления. К тому же Робин совершенно точно это обнаружит. И такое открытие вкупе с твоей ДНК, которая здесь останется, произведет плохое впечатление. Ты в безопасности, у тебя есть алиби. В Швеции много Бергеров. Возможно, Хедблум имел в виду что-то совсем другое. Мы перевернем его и попытаемся сделать это так, чтобы никому не пришло в голову, что его трогали.

Бергер посмотрел на нее, внимательно посмотрел. Вряд ли это был лучший момент для вникания в детали, но не было ли чего-то странного в ее реакции? Не слишком ли она спешит, торопится? Все ли логично в ее аргументации?

В конце концов он решил положиться на нее; кроме того, он так же сильно, как и она, хотел убраться подальше из этого адского дома. Они вместе подхватили останки Андерса Хедблума и перевернули лицом вниз. Блум немного сместила тело, подвинула еще чуть-чуть, чтобы все выглядело в точности так же, как когда они вошли.

Они покинули подвал, держа наготове оружие и прикрывая друг друга. Плюнув на осмотр верхнего этажа, вышли на свежий воздух. Он никогда еще не казался таким чистым, таким кристально прозрачным. Снегопад усиливался, и Бергер поймал себя на том, что делает глубокие-глубокие вдохи. С каждой новой снежинкой, которую он вдыхал, голова еще немного прояснялась.

Он оглядел террасу. Блум, сидя на корточках, стирала отпечатки пальцев с ручки входной двери. Потом поднялась и пошла вниз по лестнице. Бергер последовал за ней. Никто из них не произнес ни слова.

Они подошли к автомобилю, кинули пистолеты в бардачок, повернули на узкую, все сильнее заметаемую снегом дорожку, и рванули прочь. Прошло немало времени, прежде чем кто-то из них смог заговорить.

– И что это было, черт побери? – начал Бергер, когда они уже ехали по трассе.

Блум покачала головой.

– Я совершенно не в состоянии анализировать это сейчас, пока я только пытаюсь снова нормально дышать. Но совершенно очевидно, что Андерс Хедблум не наш убийца.

– Если только он не зомби. На вид похож, – сказал Бергер.

Блум снова покачала головой, как будто отгоняя прочь эту мысль.

– Почему он написал мое имя? – продолжил Бергер. – На это ушли его последние силы. Видимо, это было крайне важно для него, последняя путеводная нить для полиции. Назвался ли Бергером его убийца? Да и имя ли он написал? Или что-то совсем другое? Начало слова? Конец?

Бергеру казалось, что Блум находится где-то далеко, зато рядом с ним находится кто-то третий. Еще один человек, зажатый между ними в машине. Очень холодный человек.

Звонок телефона, откуда бы он ни доносился, показался несущим освобождение. Бергер огляделся, мимоходом отметил, что часы на панели приборов показывают девятнадцать шестнадцать, и, наконец, нашел спутниковый телефон в отсеке между передними сиденьями. Светясь и звеня, он прогонял их третьего лишнего. Бергер взглянул на высветившийся номер и ответил, включив громкую связь:

– Да, Ди?

– Сорселе, – сказала Ди.

Бергер и Блум переглянулись. Бергер откликнулся:

– Я слушаю.

– Автомобиль, на котором увезли труп Йессики Юнссон, вполне вероятно приехал из Сорселе. Вы не в тех краях сейчас?

– Неподалеку, – ответил Бергер, и Блум метнула в него сердитый взгляд. – Рассказывай.

– Это всё, что у меня есть, – сказала Ди. – Очень необычный автомобиль, еще восемь находятся в других концах Швеции. Я прямо сейчас читаю результаты поиска. Речь действительно идет о марке Volkswagen Caddy. Когда-то бледно-желтую машину покрыли голубой пленкой. Регистрационный номер LAM 387.

– Имя владельца, наверное, тоже нашлось?

– Как раз листаю… Не вешай трубку… Да, вот оно. Но подожди-ка…

– Я жду.

– Владельца машины зовут Андерс Хедблум. Хедблум?