Где скрывается правда - Кара Томас (2019)

– Ничего, – отвечаю я. – Ничего такого. Просто… мне надо доказать, что Гленн – не отец Джослин, на тот случай, если она вернется и потребует его деньги. Я не смогу найти ее свидетельство о рождении без имени отца.

Бабушка задумывается: видимо, почувствовала ложь в моем голосе. Когда отец умирал, у него не было даже ночного горшка.

– Тесса, – начинает она, – я скрывала от тебя правду, чтобы спасти тебя от ненужной боли.

– Бабуля, пожалуйста, скажи его имя.

– Алан Киркпатрик, – вздыхает бабушка. – Он мне никогда не нравился. Некоторые люди просто нехорошие, Тесса, и я знала, что их с Аннетт дети будут точно такими же.

Раздается сирена, но не у меня – где-то на фоне у бабушки. Ее голос дрожит.

– Я плохо искала твою сестру, потому что боялась того, что увижу.

Она не знает. Это слышно по ее голосу.

Это значит, что бабушка здесь не замешана – в странной череде событий, которые в итоге привели к тому, что мои мать с отцом воспитывали похищенного ребенка как собственного.

Ненавижу себя за то, что позволяю себе такое подумать.

***

Рик заходит обратно в дом и сообщает, что звонила Мэгги. Кэлли сразу повезли в травмпункт. Полиция уже послала офицеров задержать Дэрила Каучински. Я периодически киваю его словам. Как только он со вздохом плетется в общую комнату, я звоню Кэлли.

Голосовая почта. Я вешаю трубку, не оставляя сообщения и размышляя, в какой момент успела принять решение рассказать Кэлли о сестре и Мэйси Стивенс. У меня нет причины думать, что она мне и впрямь поверит, и я вдруг понимаю, что поверить мне смогут немногие: возможно, Декер.

Вероятно, агент ФБР, которая звонила мне из-за номера Стивенсов. Разве ФБР не обязано расследовать любую зацепку, даже если она такая натянутая? Какая-то восемнадцатилетняя девушка думает, что ее сестра, которую она не видела десять лет, – Мэйси Стивенс. Сестра, чьей фотографии у меня нет.

Я иду наверх, закрываюсь в гостевой и остаюсь там, даже когда слышу, как после полуночи открывается дверь, а потом раздаются шаги на лестнице. Слышится бормотание. Кто-то включает свет в коридоре. Выключает. Спускает воду в туалете.

Моя дверь со скрипом открывается. Я зажмуриваю глаза, да еще дергаюсь для убедительности. Я мастер притворяться спящей. Вечерами, когда папа возил меня в «Лодочный домик», я ложилась на заднее сиденье по дороге домой, притворяясь, что отключилась, чтобы он отнес меня домой на руках.

Мэгги не включает свет и присаживается на край кровати.

– Мне бы так хотелось, чтобы ты была здесь, – шепчет она. – Все эти годы… Все было бы по-другому, если бы рядом с ней была ты.

Не знаю, поняла ли она, что я не сплю, или же говорит это только потому, что думает, что я не могу ее услышать.

После того как она уходит, я не засыпаю. Не засыпает и Кэлли. У меня в голове мы с ней ведем игру: кто дольше не уснет. Слышу, как она топает по комнате, катается на кресле по паркету, пока не соскальзываю в небытие после четырех.

***

Я просыпаюсь от стука в дверь. В мою комнату прокрадывается Кэлли с ноутбуком в руках. Я сажусь.

Спутанный шелк волос струится по ее плечам, играя на солнце разными оттенками блонда. Кэлли всегда была из тех девушек, которые просыпаются уже красивыми. Свет делает синяки на шее заметнее.

Она касается шеи, заметив мой взгляд.

– Что, все совсем плохо?

Голос такой, как будто кто-то царапает бок консервной банки. Она морщится.

Я подтягиваю колени к груди.

– Ты…

– Все нормально. – Кэлли садится ко мне на кровать, а не в кресло-качалку, как обычно. – У меня очень легкое сотрясение, поэтому мама, конечно, с ума сходит.

– Тебя пытался задушить Дэрил Каучински. Думаю, на этот раз можно сделать ей поблажку.

Уголки рта Кэлли чуть дергаются. Ее улыбка пропадает, но потом снова появляется на лице.