Где скрывается правда - Кара Томас (2019)

– Спасибо. – Я натягиваю кардиган и спускаюсь вслед за ней по лестнице. – Ты как? – добавляю я, увидев, что на кухне и в гостиной – никого.

– Нормально, – отвечает Кэлли таким тоном, что становится ясно: обсуждать она это не будет. Она смотрит на кофейник. – Она выпила больше половины. И как она жива-то еще?

Мы идем на похороны все вместе. Рик спускается в гостиную. На нем серый костюм; брюки задираются до щиколоток, когда он садится в кресло. Он взял выходной. Мэгги спускается последней и слабо улыбается мне. На ее лице толстый слой тонального крема.

Я заставляю себя улыбнуться ей в ответ, притворяясь, что не слышала их с Кэлли вчерашний разговор. Я отмахиваюсь от назойливого предчувствия, что после похорон она спросит, когда я собираюсь вернуться во Флориду.

По дороге в церковь никто не разговаривает. Я была здесь всего раз. Перед смертью Лори водила нас с Кэлли на летнюю ярмарку, которая проходила на территории церкви. Мы ели с салфеток пирог с черникой, а Лори рассматривала самодельные серьги на стойке. Джос тогда была на работе.

Рик паркуется сбоку, у входа в воскресную школу. Церковь на вид все та же, поменялось только сообщение на билборде: «НЕДЕЛЯ БЕЗ МОЛИТВЫ ОСЛАБЛЯЕТ ДУХ».

Снаружи уже образовалась очередь, хотя мы приехали на двадцать минут раньше. Кто-то зовет Кэлли по имени. Я оглядываюсь и вижу, как сквозь толпу к нам пробирается Сабрина.

– Дерьмово выглядишь, – говорит она. Кэлли оглядывается через плечо, но Мэгги с Риком беседуют с парой позади нас.

– Ночь выдалась долгой, – бормочет Кэлли, и мы втискиваемся в очередь.

Войдя в церковь, отделяемся от Мэгги с Риком и садимся у прохода в четвертом ряду. Кардиган Кэлли душит меня. Вентиляторы над головой только гоняют горячий воздух по помещению.

Впереди стоит увеличенный портрет Ари из школьного альбома: с волосами, гладкими от сентябрьской жары. Гроб стоит рядом. Он завален белыми гвоздиками, но внутри пусто: сзади кто-то шепчет, что тело Ариэль служит уликой и сейчас заперто в металлическом ящике в кабинете судмедэкспертизы. С захоронением придется подождать.

Я гляжу прямо перед собой и пытаюсь абстрагироваться от чужих горестных вздохов. Думаю о Лори Коули, лежавшей в гробу с именным ожерельем на шее, и не замечаю, что у меня дергается колено, пока Кэлли не кидает на меня многозначительный взгляд: мол, соберись!

Мне хочется спросить: было ли на Ари ожерелье, когда ее нашли? Неважно, у кого. Может, серьги или кольцо с камнем, который меняет цвет в зависимости от настроения, которое она так любила?

Забрал ли «монстр» что-нибудь с ее тела?

– Это ужасно, – шепчет Сабрина, сидящая с другой стороны от Кэлли. Они обе глядят на семью Каучински: те съежились у кафедры, приветствуя пришедших. Родные Ари выстроились в рядок, как на параде: Кайл, ее старший брат, застыл на месте в мокрой от пота футболке; Дэвид, младший, перекатывает игрушечный микроскейтборд по костяшкам пальцев. В последний раз, когда я его видела, он был еще в подгузниках, а теперь вымахал даже выше Кэрри Энн, которой сейчас, должно быть, почти четырнадцать, – второй по старшинству в этой семье. Кэти, которая теперь стала самой старшей, стоит рядом с Кэрри Энн в простом черном платье, свисающем ниже колен. Наверное, раньше оно принадлежало Ари.

Кайл стискивает ладонь миссис Каучински, как будто не давая ей упасть. Не могу на них смотреть.

– Может, пойдем, поговорим с ней? – шепчет Кэлли. Я поворачиваю голову и понимаю, что она это говорит Сабрине, а не мне.

– Давай подождем, пока… – Сабрина не договаривает предложения. Это и не нужно. Рядом с женой по-прежнему стоит мистер Каучински. Потом его рука ложится на плечо Кэти. Даже издалека видно, что это не жест защиты.