Где скрывается правда - Кара Томас (2019)

– Э-э-э… нет. У меня вопрос.

– Хорошо, секунду. – Она споласкивает мужчине голову и сушит полотенцем. Потом, усадив его в кресло перед зеркалом, подходит к передней стойке.

– Вы знаете компанию, занимающуюся озеленением, под названием «Фейбер и сыновья»? – спрашиваю я. – Раньше они были с вами по соседству.

Стилистка ставит локти на стойку.

– С того времени, как я здесь работаю, рядом всегда был гастроном.

Имени Джо Фейбер она тоже не слышала. Я благодарю ее и выхожу на улицу. Из груди вырывается нервный вздох. Из ПЗД доносится громкая музыка.

Знак на двери гласит: «ВЕЧЕРОМ ПО ЧЕТВЕРГАМ: ЖИВАЯ ДЖАЗОВАЯ МУЗЫКА!». У обочины возле бара слышны голоса. Из-за здания выходят парень и девушка. Он наклоняется и прикуривает ей сигарету от своей. Они какое-то время разговаривают, а потом парень заходит внутрь, оставляя ее одну.

Эмили Реймс, беспокоившаяся об Ариэль у костра той ночью, затягивается, прислонившись спиной к кирпичной стене. Она не замечает, что я стою через дорогу, выдыхает дым через нос, попутно проверяя телефон и карманы, прежде чем обогнуть бар и пропасть за мусорным баком.

Я веду велик Кэлли мимо входа в бар, где в проходе спиной ко мне стоит мускулистый мужчина. Вслед за Эмили обхожу здание и бак. Задняя дверь открыта и подперта цементным блоком.

Засовываю голову внутрь – здесь вышибалы нет, только запах туалета и тускло освещенный коридор. Я прокрадываюсь внутрь.

В баре темно как раз настолько, чтобы замаскировать грязный линолеум и деревянные панели на стенах в стиле семидесятых. Впереди старик с микрофоном пытается заставить людей записаться на караоке. Один экран над баром показывает номера лотереи, на другом показывают бейсбольный матч.

Основные посетители здесь – мужчины или старперы, или же и то и другое вместе. Среди них выделяется Эмили. Она стоит в уголке с парнем, которого я видела на улице, и еще одним мужчиной. Когда они отходят от нее к бильярдному столу, я понимаю, что они гораздо старше, чем я думала. Им как минимум лет по тридцать пять.

Когда Эмили подносит выпивку к губам, я подхожу к ней. Завидев меня, она широко открывает глаза.

– Привет. Ты как сюда попала?

– Через заднюю дверь. – Так же, как и ты.

– А-а-а. – Эмили мнет губами край пластикового стаканчика. – У меня есть поддельное удостоверение. Но если будешь держать себя в руках и вести себя осторожно, Том не станет тебя выгонять.

Она переводит глаза на плечистого мужчину в дверном проеме. Он уходит со своего поста и проходит за барную стойку, вытирая тряпкой стол под пивным краном. Он лысый, но с бородой светло-рыжего оттенка. Наверное, он и владелец, и вышибала, и бармен.

Эмили поднимает чашку к губам обеими руками, они дрожат.

– Ты как? – спрашиваю я.

Она заглядывает мне в глаза.

– Кажется, нормально. Лучше, чем Ари.

Эмили пьет и причмокивает губами.

– Ты была там сегодня? – Там – значит на похоронах. Мне уже кажется, будто это случилось давным-давно, будто я провела в Фейетте уже несколько недель, а не дней.

– Да.

– Я очень хотела что-нибудь сказать. – Эмили вытирает уголок глаза и смотрит на кончик мизинца, проверяя, не стерлась ли подводка. – Я ведь была ее лучшей подругой.

Пастор раздавал надгробные речи – два коротких параграфа, написанных миссис Каучински, которая все никак не могла успокоиться, чтобы их прочесть.

– Знаешь, она была такая хорошая. – Эмили делает глоток. – Сло́ва плохого ни о ком не сказала, даже о тех, кто с ней жестоко обходился.

– Вроде Кэлли? – Я стараюсь говорить обычным тоном, чтобы она не подумала, что я что-то выведываю. Эмили, кажется, готова рассказать мне больше о ссоре между Кэлли и Ари, а эта информация может оказаться важной.

Эмили раскусывает кусочек льда задними зубами, скользя по мне взглядом.