Ранняя пташка - Джаспер Ффорде (2019)

– Я пойду с тобой, – сказала она, и мы надели куртки и теплые бахилы. – Я работаю там с бумагами восемь часов в неделю. Без этого я превратилась бы в неспящую. Я предпочитаю жить по средствам.

– Что ты можешь сказать про Хука? – спросил я, когда мы вышли на улицу.

– Лучше держаться от него подальше. В прошлом он служил в Военной разведке, но вынужден был уйти в отставку из-за своей необузданной тяги к «психологически инвазивным методам ведения допросов». По сути дела, Хук – наглый тип, получивший власть. Проигрышное сочетание. Или, – добавила Лора, – абсолютно выигрышное. Это с какой стороны посмотреть.

– Ну а Аврора?

– Ее вечно бросает из жара в холод, как и Токкату. Когда речь заходит о службе безопасности «Гибер-теха», по умолчанию следует держаться как можно дальше от всех и вся, и как можно агрессивнее.

Пройдя мимо памятника, стоящего посреди площади, мы поднялись по лестнице и оказались перед главным входом в Консульство. Лора набрала код на клавиатуре. Мы шагнули в первую ударопрочную дверь, прошли по короткому коридору, шагнули во вторую ударопрочную дверь и очутились в главном зале. Расположение кабинетов было таким же, как и в Кардиффе – на самом деле таким же, как везде. Единственное отличие заключалось в том, что этот зал примерно на четверть был разделен длинной стойкой, заваленной папками, документами, пособиями по процедуре «Нулевого навыка», рекламными листовками для официально зарегистрированных зимсонников и большим отрывным настольным календарем, который показывал, что до Засыпания остался всего один день.

За стойкой находился неотгороженный кабинет с полудюжиной столов, заваленных грудами неподшитых, забытых документов, пустыми бумажными стаканчиками, старыми газетами и прочим хламом. Вдоль одной стены стояли непременные полдюжины сверхчувствительных барографов, а вторая была увешана обилием ориентировок на пропавших без вести. Свежих, старых, древних, древнейших.

– Человек, числящийся пропавшим без вести на протяжении двух сезонов, регистрируется как «предположительно труп» и объявляется умершим, – объяснила Лора, – однако мы сохраняем ориентировки, поскольку хорошо видеть перед собой человеческие лица, независимо от того, кем были эти люди и каков их нынешний статус.

Какое-то время мы разглядывали лица на стене.

– Мы называем эту стену «Стеной заблудших душ», – добавила Лора, затем, услышав приближающиеся шаги, сказала: – А вот и Фоддер [69].

Обернувшись, я увидел мужчину крепкого телосложения ростом фута на два выше меня и весом, вероятно, вдвое больше, у которого был такой вид, будто он мог запросто съесть меня на завтрак. Короткий «ежик» волос, половина левого уха отсутствовала, а глаза были такими черными, что глазницы казались пустыми. Нос, судя по всему, когда-то был сломан, сросся криво, затем снова был сломан, сросся опять криво, после чего еще раз был сломан и сросся криво в третий раз. В руках у него была «Кувалда» с нарисованным на ней улыбающимся лицом и подписью «Желаю всего хорошего», а к бронежилету было пришито Д-кольцо. Я таких еще никогда не видел, но сразу же понял, что это: если его выдернуть, мгновенно сдетонирует импульсный заряд. Этот человек был Консулом до мозга костей, и если дело будет плохо, он заберет с собой столько Злодеев, сколько сможет. Пусть и не по своему нынешнему роду занятий, но по духу это был настоящий солдат.

– Фоддер, это Чарли Уортинг, – представила меня Лора. – Младший консул.

Я кивнул с уважением, а великан не мигая уставился на меня.

– Я еще не видел бумаг о его переводе к нам, – по прошествии, казалось, целой вечности сказал он.

Я объяснил, что доставил женщину-лунатика, а затем в соответствии с положением СХ‐70 о Преемственности приказов и распоряжений представляю Старшего консула Логана в расследовании.

Лора и Фоддер переглянулись, и мне показалось, что на бесстрастном лице великана промелькнула тень тревоги.