Егерь - Даниэль Рэй (2021)

Роден показала удостоверение и зашла за ограждение. Сова и остальные были уже там. Девушка сидела на лавочке в тени парковых деревьев. Она мечтательно улыбалась, глядя на кого-то. Ничто бы не выдало ее страшный секрет, если бы не мертвенно бледные черты лица и абсолютная неподвижность. Тогда они еще не знали, что девушка пропитана полимером, что ее серо-зеленые глаза искусственные, а внутри у нее вместо органов вата…

Это был первый эпизод, но Роден, взглянув на тело, уже знала, что серия продолжится и маньяк не остановится до тех пор, пока она не выследит и не убьет его.

Вторая девушка застыла на парковке торгового центра. Она собиралась сесть в машину и полезла за ключами в сумочку. Выражение ее лица было задумчивым, как будто она размышляла о том, что будет делать предстоящим вечером или ночью.

Третью жертву они нашли на остановке общественного транспорта. Она читала объявления на электронном табло и собиралась надкусить яблоко, которое поднесла ко рту.

Лица, глаза, тела без одежды и кожи на секционном столе, вата… …много ваты… Четырнадцать жертв и никаких зацепок. На них давила пресса, давил Совет Всевидящих, Сомери держала расследование под личным контролем.

Кольцо с розовым бриллиантом. Роденика ненавидела все розовое, но сделала вид, что обручальное кольцо ей понравилось. Кинен улыбался, глядя как она с букетом цветов идет к нему навстречу. Обещания, клятвы, первый поцелуй с мужем. Сомери едва замено улыбнулась ей во время поздравлений. Звонок по сети. Четыре тридцать два на часах. Он назвал адрес, и она помчалась к нему. Старый дом в чаще леса. Затхлый воздух внутри. Скип половиц под ногами. Хлопок – и она в клетке. Хлопок – и она лежит на полу, окруженная голубым свечением и все еще не понимает, куда попала и кто ее Зверь.

Куда ускользает надежда твоя,

Что пламенем ярости так обжигала?

Она ведь сияла, она ведь спасала,

Пока ты на прочность ее проверяла.

Кинен выстрелил в нее дротиком с транквилизатором, и она перестала реагировать на происходящее.

Ты тянешься следом и пальцы дрожат,

Ты рвешься за ней, но ее не нагнать.

И взгляд уж потух, и гнев вдруг угас.

Жизнь без надежды – вот он твой крах.

Она висит в воздухе. Ее руки и ноги в кандалах. Цепи звякают, когда он немного приспускает их. «Ты такая красивая», – шепчет он и боль удара розги парализует рассудок. «Ты такая красивая», – она чувствует, как кожа на спине трескается и из раны проступает кровь. «Почему ты такая красивая?» – еще несколько ударов и она отключается.

Ни марево мыслей, ни тлен всех побед

Не смогут вернуть тебе этой потери.

Останется горечь о прожитом дне

В пустом бытие, безвольном и сером.

– Кинен! Кинен!!! Что ты наделал!!! Она же твоя жена! Она – представитель знатного рода! Кинен! – голос Сомери заставил Роден вздрогнуть.

Она хотела позвать на помощь, прокричать ее имя, чтобы привлечь к себе внимание, но получилось только открыть глаза.

– Мама, помоги мне… Мама, я остановлюсь! – он сидел на полу и едва ли не рыдал. – Это в последний раз! Я все исправлю, мама!

– Пятнадцать раз, Кинен. И остановиться ты не можешь, – отрезала Сомери.

– Мама! Мамочка! Ну, пожалуйста! Пожалуйста, помоги мне!

– Она в сознании? – Сомери подошла к клетке и присела напротив Роден. – У нее глаза открыты!

– Она под препаратом, – прошептал Кинен. – Она ничего не сможет тебе сделать.

Сомери смотрела на Роденику, а Роденика смотрела на Сомери.

– В последний раз, – произнесла она. – В последний раз я тебя прикрою. Если не сможешь взять себя в руки и успокоиться, мне придется запереть тебя в клинике.

– Мама! Она – последняя! Я обещаю! Обещаю тебе!

Сомери встала, отвернулась и ушла прочь. А Роден продолжала лежать с открытыми глазами, из которых лились слезы.

Куда убежала надежда твоя,