Егерь - Даниэль Рэй (2021)

Что движет им в этих отношениях? Знание того, что он – часть чего-то большего, или странное чувство привязанности к женщине, которую он, по какой-то причине, воспринимает не так, как окружающие? Когда это началось? Вчера? В резиденции Ромери? Или раньше? В клинике? При первой встрече? При первом взгляде на женщину, которая вошла в комнату для групповой терапии и заняла место в кресле рядом с ним? Она ведь не показалась ему отталкивающей… Наоборот. Странное притяжение, сродни интересу, тянуло его к ней. Тогда, ведь, он еще не знал, что она пришла вместе с Сафелией. Почему он к ней первым полез? На него не похоже… Это вообще не про него… Он так часто думал о ней. Вспоминал, как она разделась перед ним в туалете, чтобы отвлечь внимание и без свидетелей подбросить накопитель в карман. Страдание и боль в ее взгляде не вызвали никакого возбуждения. Наоборот, захотелось побыстрее убежать от нее. Смылся на три месяца и нашел, все-таки предлог увидеть вновь. Ему нужна была ее помощь? Или ему нужна была именно эта женщина?

Роден застонала, цепляясь пальцами за его волосы. Он делал ей кунилингус прямо посреди кухни. Женщина, пахнущая весной. Женщина, святящаяся, словно солнце. Он что, влюблен в нее? Он же больше не способен никого любить. Никого. Никогда.

***

Роден вернулась в комнату и заперла дверь на замок. Он заставил ее кончить, а потом встал, развернулся и ушел. Вообще ушел. Из дома. Роден трясло. Она вцепилась пальцами в кольцо и стянула его. Бросила на диван. Она бы вообще выкинула его. Избавилась раз и навсегда. Плевать на деньги. Что он о себе возомнил? Хочет в жертву поиграть? Что вообще он делает? О чем думает?

«А о чем думаешь ты?» – подсказал внутренний голос.

Роден вошла в ванную и уперлась руками в раковину. Отражение в зеркале как никогда было похоже на нее саму.

– Я – Роденика Уилберри из рода Уилберри, дочь Геста, внучка Лирейн. Мои предки стоят за моей спиной и пальцы мои плетут лучшую сеть во Вселенной… – она повторяла заученную молитву раз за разом и слезы невысказанной боли текли по ее щекам.

Она будет шептать ее до тех пор, пока мысли не оставят голову и желание погнаться следом за Темным не отпустит ее.

***

– Ты такая красивая, – произнес Стефан, поворачиваясь в постели.

– Под одеяло загляни… – хмыкнула Сафелия. – Там от красоты ничего не осталось.

– Ты говорила с доктором в больнице?

Она улыбнулась.

– Этот придурок предложил мне рубцы подправить!

Стефан погладил ее щеку и поцеловал в нос.

– Давай сходим куда-нибудь, пообедаем. Здесь недалеко есть небольшое кафе. Там готовят очень вкусные сладости. А потом заглянем в какой-нибудь торговый центр. Зайдем в ювелирный магазин, как прохожие-зеваки, и выберем тебе кольцо. Представляешь, как перекосит лицо консультанта, когда я оставлю целое состояние в его магазине?

– Я представляю, как перекосит лица всех людей, которые увидят своего Императора, разгуливающего без охраны с какой-то уродиной с заплывшими глазами под руку. Это наверняка покажут в экстренном выпуске новостей по всем каналам, и твоя невеста зальется горькими слезами на одном из прекрасных ковров твоей резиденции.

Стефан улыбнулся ее словам.

– А мы спрячемся от толпы за голограммами.

– А рубцы мои прикроем олманским плащом?

– Не вижу необходимости прятать твои рубцы от кого бы то ни было! – повысил тон Стефан.

– Зато я вижу в этом необходимость! Это – мое право, Стефан! Мое!

– Хорошо, – он кивнул. – Мне наплевать, сколько рубцов осталось на твоем теле! Они все – мои! Каждый их них – мой! Но остальные… Твои братья… Твои родители… Они заслуживают знать правду.

– Правда в том, что я выжила, – Сафелия встала с кровати, покопалась в мешке со своими вещами, достала дермосинтез и нажала на одну из сторон кубика.