Когда герои падают - Джиана Дарлинг

Я моргнула, потрясенная открытием.

Данте продолжал, безжалостно пробивая мою оборону.

— Я говорил тебе, что мои враги захотят использовать тебя против меня, Елена, и я просил тебя быть осторожной. Вместо этого ты даешь человеку, который хочет моей смерти, свой чертов номер телефона.

Гнев просочился из раны, пробитой в моей гордости. Я слегка обмякла в его хватке и опустила глаза на его плечо, чтобы избежать его осуждающего взгляда.

— Я не знала.

Он резко вздохнул, его теплое, пахнущее вином дыхание коснулось моего лица, когда он удивил меня, притянув меня к себе во внезапном объятии. Его руки чуть не раздавили меня, ярость все еще ощущалась даже в нежном выражении лица.

— Для умной женщины ты можешь быть очень слепой.

Я вырвалась из его объятий, лицо пылало, кожу кололо от стыда.

— Прости меня за то, что я хоть на мгновение подумала, что мужчина может проявить ко мне искренний интерес. — я слегка поморщилась, осознав уязвимость своих слов.

Некоторый антагонизм, вибрирующий в Данте, затих, когда его выражение лица превратилось в мрачную задумчивость. Когда он снова потряс меня за плечо, это было почти нежно.

— Елена, — сказал он с явным раздражением. — Ты самая сложная женщина, которую я когда-либо знал. Такая стойкая и сильная, прирожденный боец, потому что жизнь научила тебя выживать, и это прекрасно.

Я отстранилась от него, отступив назад, потому что внезапно мне стало трудно дышать. Он отпустил меня, но его глаза впились в мои, заставляя увидеть искренность, услышать слова, которые, как я знала, уничтожат меня.

— И все же ты так боишься, — сказал он низким голосом, его слова поползли через пространство ко мне, как медленное движение густого, зловещего тумана. — Ты так чертовски боишься быть мягкой и нежной, потому что весь шелк под твоей броней так легко разорвется в чужих руках. Эта неуверенность ослепляет тебя к правде. Она разъедает доброту в тебе. Если бы ты видела то, что вижу я, когда смотрю на тебя, ты бы никогда больше не сомневалась в себе. Тебя бы не обманула легкая лесть какого-нибудь stronzo [74]вроде ди Карло, заставив думать, что он достаточно хорош для тебя.

— О, — выпалила я, вскидывая руку, словно мои слова были ножом, которым я могла владеть. — И я полагаю, что так оно и есть?

Его взгляд был нервирующим, не моргая, он смотрел на меня с такой темнотой, что я потеряла дорогу в черном лабиринте этих глаз. Наконец, он пожал красноречивыми итальянскими плечами и засунул руки в карманы, как бы сдерживая их.

— Forse [75].

Я покачала головой, туда-сюда, туда-сюда, не в силах остановиться, потому что ни на секунду не хотела забыть о своем отрицании.

— Не говори глупостей.

— Я предпочитаю романтику, — предложил он, высмеивая меня, как делал всегда.

Только на этот раз это было не смешно.

Это было опасно и потенциально смертельно.

Я отступила еще на шаг.

— Я твой адвокат, Данте. Не более того.

— Ты была чем-то большим с того момента, как я тебя встретил, — возразил он, шагнув вперед, преследуя меня шаг за шагом через весь кабинет. — Ты была сестрой моей лучшей подруги, женщиной, которой она восхищалась больше всего на свете. Как я мог не быть заинтригован? А потом ты увидела меня в больничной палате, и я подумал, что ты будешь драться со мной там, чтобы защитить ее. Но только когда ты прижала меня к стене своим маленьким кулачком в моей рубашке и пригрозила мне смертью, если я хоть раз обижу Козиму, я понял, что ты нечто особенное. Настоящий lottatrice [76], женщина гладиатор.

Мы оба находились уже в другом конце кабинета, за входом у задней стены с книгами. Я сделала еще один шаг назад, и мой позвоночник ударился о полки. Данте оказался на мне в следующее мгновение, его тело стояло в сантиметре от моего, но его рука, как казалось, нашла мое горло и обхватила его, его большой палец почти успокаивающе поглаживал мой пульс.