Без любви - Изабель Бланко

Илайджа останавливается рядом со мной, его взгляд прикован к моим облегающим леггинсам черного цвета.

‒ О? Думаешь, она веселушка?

Угроза, которая слышна в его нежном тоне, заставляет меня перестать смеяться.

Боже, он смотрит на меня, словно представляет обнаженной. Словно готов отшлепать меня за то, что я посмеялась над ним.

И мне это нравится. Боже, помоги мне, мне правда нравится.

Сглотнув, я умудряюсь ответить, зная, что Софи наблюдает за нашим общением с очевидным интересом:

‒ Илайджа, жаль, что приходится тебя расстроить, но всякий, кто говорит отсосать себе, забавный.

Его нижняя челюсть отвисает.

Софи практически хохочет.

‒ Я уже люблю ее!

Когда мы все поворачиваемся и направляемся к стенке, Илайджа стоит прямо за мной, тепло его тела просачивается сквозь мою одежду. Он наклоняется и шепчет мне на ухо:

‒ Продолжай в том же духе, и, в конечном счете, я накажу тебя.

‒ Как именно? ‒ шепчу я в ответ, а сердце неистово бьется. Как я вообще должна куда-либо взобраться, если мои легкие уже не могут работать в нормальном режиме?

Он не отвечает, просто обходит меня и ухмыляется.

Засранец.

Он лезет первым, с легкостью находит выступы, за которые можно зацепиться, проходит пара секунд, и он уже зависает над полом.

Сексуальный, неотразимый засранец.

По телу плавно пробегает жар, направляясь к моей киске, от чего сердце колотится.

Поправка: как я должна взбираться, если мои легкие функционируют неправильно, а клитор набух и изнывает?

‒ Подруга, ты идешь? ‒ Софи улыбается мне сверху вниз, взбираясь так же легко, как и Илайджа.

Для них это была лишь разминка. Явно, они оба имели опыт в этом деле.

И очевидно, что Софи поймала меня за разглядыванием ее лучшего друга.

Покраснев, я нахожу опору и начинаю взбираться, стойко вознамерившись не фантазировать в сексуальном русле об Илайдже. Особенно рядом с его лучшей подругой. Без сомнений, Софи расскажет ему, как далеко зайдут мои гормоны, а у этого мужчины эго и так огромное, чтобы его еще поощрять.

Хотя, правда, мне следовало сдержаться от того, чтобы кончить на его боксерах в понедельник, если я действительно хотела сдержать его эго.

Мы трое взбираемся по трем разным скальным массивам, и каждый последующий больше предыдущего. Когда мы приступаем ко второму массиву, Илайджа настаивает, что я должна взбираться первой.

И именно он должен взбираться за мной, следя за тем, чтобы я не сорвалась и прочее.

Я почти обижаюсь, полагая, что он критикует мою технику скалолазания, но затем Софи кашляет в кулак, и это звучит подозрительно притворно.

Он смотрит на Софи, затем поворачивается и подмигивает мне, и этот жест странным образом находит отклик в моих сосках. Когда он жестом указывает, чтобы я начала первой, я сразу же повинуюсь.

Его пронзительный взгляд, словно горячая ласка, сопровождает мой зад вверх, и я почти срываюсь два раза.

Все ставки сходят на нет, когда мы подходим к десятиметровой стене. Нам всем одевают страховку, и Илайджа улыбается нам обеим.

‒ Надеюсь, девочки, вы знаете, что игра окончена. Вы проиграете.

‒ Да ты что? ‒ спрашиваю я.

Софи бросает на него грозный взгляд.

‒ Ты такая же обезьяна, как и я, хам. Мы доказывали это слишком много раз.

Илайджа тоже награждает ее взглядом.

‒ Слушай, шимпанзе, я позволил тебе столько раз выигрывать, поскольку мне было тебя жаль.

Мы все выстраиваемся перед стеной.

‒ Ха-ха-ха. Продолжай врать сам себе. Известно, что в этом ты хорош. Да, Пейдж?

‒ Софи приподнимает брови, поворачиваясь в мою сторону.

‒ Она недостаточно долго знает меня, и даже если и так, Софи, ты несешь полнейшую ахинею.

Я не могу сдержаться и смеюсь над их перепалкой. Это реально довольно-таки мило.