Её чудовище - Сем Кресент (2021)

Его челюсть дернулась. Она его разозлила? У нее и в мыслях не было. Он беспокоился о ней? Он был бы первым человеком, который беспокоился о ней за долгое время.

— Ты не пойдешь домой пешком. Залезай.

Он отпустил ее волосы, и она ощутила потерю, желая, чтобы он снова обнял ее или, по крайней мере, прикоснулся.

Возьми себя в руки, Хоуп. Не придумывай большего, чем есть на самом деле.

Это все в твоем жалком воображении.

Мужчина открыл дверь, и она забралась внутрь.

Бист наклонился, пристегнул ремень безопасности и отпрянул назад.

— Тебе пора начинать учиться заботиться о себе.

Он был так близко, что у нее перехватило дыхание.

Откинувшись на спинку кресла, она закрыла глаза, ожидая, когда Бист сядет в машину. Она должна была взять себя в руки. Это было совсем не хорошо.

Открыв глаза, она уставилась на него, когда Бист забрался внутрь.

— Знаете, все вас боятся.

Он завел машину, и она бросила взгляд на него, увидев улыбку на его лице.

— Страх может быть отличным методом управления.

— Это также может причинить большинству людей много боли.

— Я здесь не для того, чтобы водить кого-либо за ручку, — сказал он.

— Все те слухи о вас правдивы? — спросила она.

— Не задавай вопросов, на которые готова получить ответы.

Хотела ли она знать правду? Готова ли ступить на эту дорожку?

Нет, она не хотела знать. На этот раз она хотела, чтобы ее маленький мыльный пузырь остался нетронутым, и именно так она собиралась все это оставить.

***

Бист должен был уйти. Он не должен был идти в ту закусочную или оставаться на парковке и ждать, зная, что ее не подвезут.

Поскольку у Дуэйна была его маленькая вечеринка у бассейна, вход в дом был воспрещен, все двери и окна заперты. Бист не возражал против того, чтобы его племянник пользовался домиком у бассейна, но он не позволит ни одному из тех маленьких говнюков входить в его дом. Они не были приглашены.

Краем глаза он увидел, как Хоуп соединила руки вместе, и ему стало интересно, о чем она думает. Ему нравилось, как девушка смотрела на него. Печальный взгляд, и то, как она держала себя, разумом и телом, казалась намного старше своих восемнадцати лет.

— Ты когда-нибудь возвращалась в свой старый дом? — спросил он.

Она напряглась и просунула руки между бедер, прижимая их друг к другу. Он включил обогрев, не желая, чтобы девушка замерзла.

— Нет. Мои вещи были упакованы, а дом — продан. Я не знаю, что с ним случилось. Тетя позаботилась об этом.

— Она ведь не печется о тебе, правда? — спросил он.

— Заботиться обо мне — не ее работа. Я достаточно взрослая, чтобы делать это самой.

— Но ты к этому не привыкла, не так ли? Быть одной. Я слышал, она твоя тетя со стороны отца?

— Она его сестра.

Ему стало интересно, как они ладили.

— Мы… терпим друг друга.

Он подъехал к дому ее тети и увидел, что она не испытывала особого желания войти внутрь. Не хотела идти домой. Бист смотрел на нее, ожидая.

— Ты ненавидишь ее?

— Она ненавидит мою маму. Говорит, что все случившееся — ее вина. Ее там не было, — фыркнула Хоуп. — Я даже не знаю, зачем вам все это рассказываю. Не хочу об этом говорить.

— Иногда незнакомцы — лучшие люди, которым можно рассказать наши секреты. Вот почему некоторые ходят на исповедь.

— Я не собираюсь рассказывать о своих страхах или воспоминаниях священнику. Тетя Тэй… ненавидит меня, потому что я напоминаю ей маму. Я была там, и независимо от того, как часто она пытается переложить вину на все подряд — ее брат был тем, кто нажал на курок.

Бист заметил, что она положила руку на живот.

— В тебя тоже стреляли.

Она кивнула.

— Да, я истекала кровью. Кажется, доктор сказал, что когда я была на операционном столе, то несколько секунд провела в клинической смерти. Я ничего не помню.