Надежда умирает последней - Тесс Герритсен (2011)

– Там было человек пять свидетелей, все вьетнамцы. Слух как-то разошелся, дошел до «Эриал груп». Я одного не понимаю: почему они так долго ждали?

– Ну, может быть, они только что и узнали.

– А может быть, ждали удобного случая. – Он повернулся к ней: – Тебе не кажется подозрительным, что мы оказались вместе во всей этой истории? Что мы «случайно» встретились на вилле у Кистнера? Что тебя «случайно» понадобилось добросить до города?

– Да, и что человек, которого тебе поручили отыскать, «случайно» оказался моим отцом…

Он кивнул.

– Они нас используют, – сказала она и добавила в порыве ярости: – Они меня используют!

– Не тебя одну.

Она взглянула на него.

– Что будем делать?

– Утром же полечу в Ханой, все выведаю.

– А я?

– Оставайся рядом с Айнхом и его людьми.

– Это бредни какие-то.

– Ну а ты что предлагаешь?

– Я? С тобой полечу.

– Ты усложнишь ситуацию. Если твой отец жив, то, будь уверена, я найду его.

– А потом что? Сдашь его? Сдашь им, чтоб молчали про тебя?

– Черт с ним – с молчанием, надоело! Мне теперь правда нужна.

Она стащила с кровати упакованный чемодан и поставила его у двери.

– Да с какой стати я еще спорю с тобой? Не нуждаюсь я в твоем разрешении, и ни в чьем не нуждаюсь. Он мой отец. Его лицо, его голос узнаю только я, только я узнаю его спустя двадцать лет.

– И только тебя могут укокошить. Или ты за этим и идешь, Мэйтленд-младшая? Вот черт… – Он усмехнулся. – Да у вас это в роду, наверное. Ты такая же чокнутая, как и твой папаша. Ведь ему нравилось на мушке у кого-то висеть, да? Он был охотник до острых ощущений, и ты такая же. Признай же это, ведь настал твой звездный час!

– На себя посмотри.

– Я не ради острых ощущений на это иду. Мне просто иначе было нельзя, не было выбора.

– А у меня что, был, что ли, выбор?

Она повернулась, но он удержал ее за локоть и повернул к себе. Он стоял вплотную к ней, так что она даже испытывала боль, глядя на него.

– Оставайся в Сайгоне.

– Да ты, я смотрю, действительно хочешь избавиться от меня.

– Я хочу твоей безопасности.

– С чего бы это?

– Потому что я… тебя…

Он замолчал. Они смотрели друг на друга и тяжело дышали, так, что даже не могли говорить. И, не проронив больше ни слова, он придвинул ее к себе.

Последовал поцелуй, но такой, что она едва удержалась на ногах. От него исходила грубая мужественность: небритый подбородок, мозолистые руки, поношенная рубашка. Сами собою ее руки сомкнулись вокруг его шеи, потянули его к себе. Он не сопротивлялся. Он прижался к ней, и тут ей вспомнился ее сон: раскачивающаяся палуба корабля, звездное небо, его лицо над ее лицом. Будь ее воля, это произошло бы здесь и сейчас. Он уже явно тянул ее к постели, и ясно было, что если они упадут на матрас, то он ею овладеет, а она уступит, и готово дело. Да и что такого? Ведь она действительно желала его.

«Даже если это самая страшная ошибка в моей жизни?»

Она стукнулась ногой о край кровати, и это отрезвило ее. Она оттолкнула его на расстояние вытянутой руки.

– Не сейчас.

– А по-моему, как раз сейчас.

– Мы просто запутались…

– А по-моему, наоборот – связались, – сказал он тихо.

Тогда она прошагала к двери и рывком распахнула ее.

– Я думаю, тебе пора.

– Не пойду я.

– Пойдешь.

Он прочно стоял на ногах, словно вросший в землю, и вся его фигура говорила, что он не собирается уходить.

– Кажется, кто-то забыл, что его жизнь в опасности.

– Да, но в данном случае эта опасность исходит от тебя.

– Я всего-навсего поцеловал тебя. Всего лишь поцелуй! Неужели это так взбудоражило тебя, Вилли?

Она чуть не закричала: «Еще как! Ведь меня никто в жизни так не целовал!»